Лама держал помощника исключительно за его изобретательность и умение выпутаться из любых сложных положений.
Человечек по указанию Ламы присел на краешек стула у стола и готов был докладывать.
Лама дал команду, и помощник начал, — по первому пункту, Ваше Святейшество, мои люди изучили вопрос и пришли к неутешительному выводу. Придется вам пойти на условия Князя. Но есть небольшие тонкости, о которых, если можно, я скажу попозже.
Помощник увидел кивок Ламы и продолжил, — по второму пункту, мы взяли ту пару, которую вы приказали найти. К тому же мои люди также нашли старца, того старца, что верует и практикует древнюю религию.
Помощник растянул губы в улыбке мелкого хищника и спросил, — кого вы хотите видеть первым?
Лама задумался, потом махнул, — давай парня.
Человечек подбежал к двери, приоткрыл ее и что-то сказал в темноту. И остался стоять у выхода.
Через несколько мгновений раздался стук, помощник глянул на Ламу и, получив разрешение, раскрыл дверь. В зал ввели молодого человека, грязного, в старом халате и босиком.
Лама смотрел на этот спектакль и думал, — для чего помощник устраивает представление. Неужели он не видит, что бедный парень не может быть тем, за кого его принимают.
Помощник словно прочитал мысли его Святейшества и подтолкнул грязного Антона ближе. Потом отвернул у парня левый рукав и стал влажной тряпкой стирать грязь на руке. Перед изумленным взглядом Ламы на очищенной коже начал проявляться странный рисунок. Через несколько секунд Святейшество увидел родимое пятно в виде летящей птицы. Глаза Ламы прищурились, он весь напрягся, словно перед ним был опаснейший зверь. Святейшество бросил взгляд на помощника, тот кивнул, открыл дверь и крикнул охрану. В зал заскочили два коренастых послушника и схватили Антона. Мгновенно они посадили его на стул, завели руки назад за спинку и крепко завязали. Потом замерли, ожидая указаний.
Лама начал успокаиваться, кивком головы удалил послушников, затем рукой показал на дверь помощнику, тот заискивающе улыбнулся и тоже скрылся. Только после этого Лама начал разговор с Антоном.
— Откуда ты, молодой человек?
Антон непонимающе смотрел на каменный зал без окон, на большой дубовый стол, на стулья с высокими спинками, на худого мужчину в возрасте и в длинной рясе. Что он мог сказать этому мужчине? Что он из другого мира? Но поймут ли такое?
— То, что ты из другого мира, я знаю. Зачем ты здесь? Чего хочешь в этом мире, — продолжил Лама. Голос его был ласковым, он умел быть таким, годы и годы практики. Лама считал, что пряником, а не кнутом можно добиться большего. И пользовался, надо сказать этим успешно.
Антон отвечал односложно, пока Лама не понял, что для того чтобы отвечать, парню нужно знать, с кем он разговаривает, и где находится.
Тогда Его Святейшество представился, и разговор пошел легче. Антон рассказал Ламе про путешествие с Леонтией, кроме пещеры из которой вышел, так как помнил про нее смутно, как будто это был сон. О старцах Антон обмолвился только несколькими словами, и ему показалось, что Его Святейшество не обратил на это внимания. Конечно, молодой человек ошибался, Лама ловил каждое слово и тут же анализировал. Через час разговора Его Святейшество понял, что Антон ничего не знает о том, кто он такой на самом деле, и поэтому на первый взгляд не опасен. Но все равно Лама отправил парня в глубокое подземелье, вырытое прямо в недрах горы, и приставил охрану.
Его Святейшество записал важные мысли, которые родились при разговоре с Антоном и приказал подавать обед. Во время обеда постарался отвлечься и наслаждаться приемом пищи.
После отдыха Лама приказал доставить к нему Леонтию. И с удивлением обнаружил, что девушка — воспитанница школы, которая находится в горах его страны. Да, у них со школой есть договор, что они не вмешиваются в дела друг друга. Но вот здесь явное вмешательство. Это девица сопровождала парня к старцам по приказу Князя. Князь тоже нарушал договоренность, он не должен был посылать девушку. Не для этого существовало заведение. Выпускницы школы могли быть учителями наследников богатых семейств, содержанками вельмож, даже советниками в некоторых вопросах, но никак не прямыми участниками политических игр.
Значит, можно кое-что предъявить школе, решал Лама. Но сначала нужно, чтобы девушка во всем призналась. И Его Святейшество начал говорить с ней.
Леонтия сначала показывала себя глупенькой, но когда Лама прямо сказал ей, что знает, что она воспитанница школы, сразу стала рассуждать умно и толково. Его Святейшество начал вытягивать из нее информацию об Антоне. Леонтия снова продолжила говорить о нестоящих вещах, Лама начал понимать, что пока может ничего не добиться.