Вот тогда-то, взбираючись на холм, и услышал неутомимый путепроходец надсадные стоны невидимого еще встречного автомобиля. По низким темным уже облакам прометнулся свет фар, скрежетнула коробка передач. Наученный горьким опытом, путник привычно метнулся с дороги в чертополох, пал ничком на землю и по-пластунски уже, ползком скрылся под огромными лопухами.
Это была старая, громыхающая бортами полуторка, ржавый, без крыльев, рыдван тех еще, сталинских времен. Оглушительно стрельнув выхлопной трубой, одолевший подъем грузовичок остановился. Сидевший в кабине рядом с шофером одутловатый дядька во френче, кряхтя, спрыгнул на землю. Был он плотен, пузат, на голове у него была нахлобучена серая с пуговкой кепка. В левой руке толстяк держал портфель, в правой — большое надкушенное яблоко.
— Ото ж, кажись, тут! — оглядевшись, сказал товарищ в полувоенном. Он подошел к куче ржавой свежевырытой земли и, заглянув в яму, довольно осклабился. — Добре!.. А ну, хлопцы, ведите птыцю сюда, побалакаты треба!
Сквозь траву было видно, как из кузова на дорогу слезли трое: два угрюмых, со звездами во лбах, чекиста в кожаных куртках и худой извивистый человек в странном долгополом одеянии, которого затаившийся в бурьяне свидетель поначалу принял было за не в меру кудрявого мужчину, но, приглядевшись повнимательней, понял, что ошибся.
Быстро темнело.
— Ну шо, Арманда, достукалась? — прохрипел дядька с портфелем, когда конвоируемую подвели к могиле. — У послэдний раз тэбя спрашиваю: гдэ пэчатка?
Женщина в длинном лиловом платье, всхлипнув, упала на колени.
— О, мамма миа. Шеф, — ломая руки, простонала она. — Но позвольте же я все объясню вам…
Тоскливо засвистел в траве вечерний ветер. Тот, кого назвали Шефом, обтер яблоко об рукав своего серого кителя и, сочно откусив, кивнул головой:
— Слухаю тоби, Арманда.
— О, умоляю, только не перебивайте, я все, все расскажу, и вы поймете, что никакой моей вины нет!.. Я же говорила, я докладывала вам, что камень должен был прийти к Фантасту, его невозможно найти или украсть, он приходит сам, и приходит он только к тому, к кому назначено прийти. На очереди был Тюхин…
— Хвантаст?
— О да, да! Я же знала, я чувствовала, и я почти угадала, Шеф! Печать Пелегрини, как я и обещала вам, снова появилась в Санкт-Петербурге, но кто же знал, кто же мог предположить, что этот сумасшедший выкинет такой номер, что он возьмет и подарит немыслимо дорогой — о, я ведь предлагала ему пятьсот тысяч долларов, а потом и миллион, целый миллион! — что он возьмет и отдаст его не кому-нибудь, а Кукле! А вы же знаете, знаете… О-о!.. О, Шеф, я же так любила вас, о-о, кто бы знал, как я обожа…
— Короче! — хрястнув яблоком, буркнул Шеф.
— Короче, я сговорилась с ней уже за три миллиона. Магомед должен был позвонить мне в Москве, но почему-то не позвонил. Был разработан второй вариант — стамбульский. К делу пришлось подключить Красавчика, а вы же знаете, знаете…
— Ото ж еще корочэ, тэзисно, Арманда!
— О мамма миа! Но тут появилась эта Рыжая!
— Кто она?
— Не знаю, клянусь, понятия не имею!
— Мочила, ты ее знал раньше?
— Нет, — мрачно мотнул головой шеястый, жевавший жвачку амбал в кожаной куртке. — Нет, Шеф, к счастью, не знал.
— А ты, Алфей?
— У-у, с-сука!..
— Ото ж ясно, диты мои!.. А тоби, Арманда, последнее мое пытанье: ото ж хто слэдующий?
— Джакомо уверен, что следующим будет… Кощей!
Пузан с портфелем смачно сплюнул в яму:
— Ото ж то! Чуешь, Мочила, я как в воду хлядел!..
— Факт! — усмехнулся шеястый конвоир.
— Ну, спасибочки тоби, Арманда! — прохрипел мужик во френче. Широко размахнувшись, он швырнул огрызок яблока в темноту, и до того-то ведь точно — прямехонько в глаз затаившемуся в бурьяне свидетелю происходившего. — Ото ж кончайте ее, змэюку, хлопци!..
Почти одновременно щелкнули два курка, озаряя холм вспышками, захлопали маузеры. А когда два убийцы, прикуривая, склонились к зажженной козлоногим Шефом зажигалке, ушибленный огрызком человек с ужасом понял, что вовсе не красные звезды рдели у стрелявших во лбах, а пулевые, чуть повыше переносиц, кровавые раны!
Через несколько минут полуторка укатила. Путник поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к могиле, которую эти мерзавцы не удосужились даже зарыть.
Испуганно стрекотала ночная птица.
Путник достал из кармана электрический фонарик и посветил им в отверстую, пахнущую сырой землей яму. Расстрелянного в могиле уже не было. Вместо него, свернувшись клубочком, на песке лежала большущая, лиловато-фиолетового цвета змея.