– Чего расселся, Рохлик? Иди помогай, – не оборачиваясь, зло сказал незнакомец.
«Привык командовать», – усмехнулся Гоша, но подчинился и подошёл к машине в тот момент, когда открылась дверь.
– Да, действительно, рохлик. Чего стоишь истуканом? Бери её и тащи в дом. Я сейчас приду. И не вздумай отпустить. Сегодня ей запрещено ходить. Вась, слышала? За-пре-ще-но! Всё, тащи, – Мизинчик достал из кармана надрывающийся телефон, попутно наблюдая, как Гоша вытаскивает Ваську из машины. – Не урони.
Злая Васька не знала, куда деть руки. Обнимать за шею не хотела, а вывалиться боялась. Она не доверяла Гоше, не умевшему колоть дрова и добывать мамонта.
– Не уроню. Не переживай, – шепнул он, унося её подальше от грозной стражи, активно с кем-то выяснявшей отношения. – Куда тебя нести?
– В дом, – вздохнула Васька и, сопротивляясь самой себе, ухватилась за его шею. – Извини. Задолбает теперь.
– А кто это?
– Это… во-первых, крёстный. Во-вторых, навязчивый опекун. В-третьих, крыша…
– Можешь не продолжать,– ухмыльнулся Гоша, протискиваясь со своей ношей между створок ворот. Ему польстило, что Васька ухватилась за его шею. Значит, не совсем пропащий. От неё пахло больницей. – Возил к доктору?
– Да. Пару скобок наложили. Велели держать ногу в покое два дня. Извини, пока не получится машиной заняться. Может, всё-таки эвакуатор? – виновато произнесла девушка, с удивлением осознавая, что у Рохлика сильные руки. Он нёс её, не пыхтя и не надрываясь.
– Я никуда не спешу. Работаю удалённо.
– Кем? Это не допрос. Просто Ми… дядя Гена тебя сейчас об этом спросит и вообще пытать будет, – вздохнула Васька, мечтая вернуться на два дня назад и остаться одной.
– Пишу, – уклончиво ответил Гоша, с трудом поднимаясь по лестнице. Он боялся, что раненая нога девушки обязательно за что-нибудь зацепится, поэтому шёл полубоком.
– Писатель, значит.
– Что-то вроде того. Куда тебя? На диван?
– Да. Спасибо. Извини. У нас шашлык остался? – озадаченно спросила она, чувствуя себя королевой, которую с особым почётом опускают на трон.
– Остался.
– Срочно в микроволновку. Его надо покормить, и он подобреет, а там, глядишь, и отвяжется. И чайник включи. Ему лошадиную дозу кофе. Прости. Я бы сама, но дядя Йося, видите ли, считает, что я должна пересидеть несколько денёчков. Не было печали.
– Дядя Йося – доктор? В принципе он прав. Рана глубокая. Покой не повредит, – кивнул он, рыская по полкам в поиске ёмкости для шашлыка. – Где у тебя посуда?
– Там, – Васька махнула рукой в сторону навесного шкафчика. – Идёт…
– Мне уже бояться? – Гоша обернулся и многозначительно поднял одну бровь.
– Как хочешь.
Вот чего он не собирался делать, так это пасовать перед самым натуральным авторитетом. В силу своей профессии Аллигатор встречался с подобными личностями на регулярной основе. Все они имели легальный бизнес, даже спонсировали разные благотворительные мероприятия. С ними было проще договориться, чем с представителями госструктур, меньше бюрократии, больше конкретики. Пока Мизинчик шумно поднимался, Гоша успел сложить раскладушку, забросить шашлык в микроволновку и нажать на кнопку электрического чайника.
– М-м-м, барствуете? Шашлыки по утрам? – заулыбался дядя Гена, уловив аромат. – Я в деле. Васька, молоко есть?
– Без понятия, – пожала плечами девушка.
– Есть, – осуждающе посмотрел на неё Гоша, стоя за широкой спиной гостя. – Вчера купили.
– Точно. Я забыла. Дядь Ген, мне не до молока вчера было, – она горестно вздохнула и указала на ногу.
– Прости. Рохлик, давай тарелки, чашки, а то слюной захлебнусь, – дядя Гена по-хозяйски открыл холодильник и быстро выложил на стол сыр, масло, ветчину, молоко, всё то, что купил вчера Гоша. – Наконец-то, у тебя появилась еда. Слышь, Рох…
– Гоша. Меня зовут Гоша, – представился Аллигатор, вытаскивая из микроволновки миску с шашлыком.
– Ладно. Запомню. А я – Геннадий Петрович. Можно просто дядя Гена, – добрея на глазах, сказал Мизинчик. В его серых глазах отражался шашлык. Мужчина сел на стул и придвинулся к столу. – Божественно.