– Просто знай об этом и всё. Хорошо?
– Хорошо. Скажи мне правду, ты в порядке? – неожиданно уверенно спросила Васька. – Только честно.
– В целом – да, если не считать беспорядка в голове, дырки в боку и тебя в сердце.
– Дырка в боку? – заорала она так, что оглушила Гошу. – Аллигатор, я убью тебя. Всё у него в порядке. Дырка в боку.
– Аха, как у ёжика в песенке. Теперь хожу и посвистываю. Вась, не шуми. Маленькая дырочка, – радовался он тому, что Васька ругается. Пусть шумит, только не впадает в депрессию.
– Это я виновата. Не надо было тебя отпускать.
– Надо, Вась. Ты спасла меня. Только не делай глупости. Ты же сейчас не делаешь глупости? – насторожился Гоша.
– Не делаю. Я жду тебя с этой целью. Я научу тебя пользоваться перфоратором и лобзиком, а ты будешь носить меня на руках. Я перезвоню. Пойду работать, меня уже зовут, – врала она без зазрения совести, потому что хотела плакать. – Обнимаю тебя.
– Люблю тебя…
Гоша лёг на кровать, не соображая, что происходит. Тревога закралась в душу. Васька что-то скрывала. Он ненавидел тайны, но тоже скрывал, что сейчас в его жизни и душе царил полный бардак. Перезвонив Сэму и Мизинчику с этого номера, Гоша провалился в темноту от болевого шока. Заплатка на боку пропиталась кровью. Он забыл принять прописанные лекарства.
Таким его нашёл Мизинчик. Не зная, что делать, он связался с друзьями, а те прислали своего доктора, и снова молодого, практически зелёного, но быстро соображающего и понимающего в ранениях. Парень быстро привёл Гошу в сознание, вколол ему что-то обезболивающее, сменил повязку и довольно крякнул.
– Нормально. Пилюли пить, пресс не напрягать. Зайду завтра, – пообещал юнец и умчался. За те деньги, которые ему платили, надобности в официальной работе не было.
– Меня не будет, – заволновался Мизинчик. – Утром уезжаю домой.
– Я справлюсь. Поезжай к Ваське, – попросил Гоша. После укола стало легче, клонило в сон.
– Посмотрим…
Чего он собрался смотреть, Аллигатор не понял, зато широко зевнул и щёлкнул зубами, а у Мизинчика начинался нервяк. Васька сообщила, что подъезжает к Москве и просила встретить на въезде, боясь запутаться в столичных пробках. Они договорились встретиться возле кинотеатра через час. Его крестница продолжала упираться рожками и делать то, что считает нужным, словно мстила ему за что-то. Заметив, что Гоша уснул, Мизинчик собрал свои вещи, прикрыл дверь в спальню и вышел из квартиры, прихватив ключи. На парковке перед домом, он забросил сумку в багажник и заметил приближающееся такси. Так было проще. Шустрый таксист быстро понял расклад и полетел одному ему известными тропами, лихо игнорируя некоторые знаки. Возле кинотеатра Мизинчик оказался на полчаса раньше, но не грустил. Ему нравилось, как изменилась Москва. Тридцать лет назад здесь царил послеперестроечный хаос, море палаток с конрафатком, мусор и темнота. Сейчас столица поражала чистотой, стилем, огнями торговых центров. В ночное время она восхищала особой красотой. Мизинчик наслаждался и подпитывался энергией жизни. «Alfa Romeo» вкатилась и тут же вписалась в общий колорит. Васька поморгала фарами, подзывая крёстного. Он ухмыльнулся, представив, как это выглядит со стороны. Его в машину зовёт молоденькая девица.
– Привет. Как дорога? – спросил он, падая на пассажирское сиденье.
– Отлично. Знала бы раньше, что меня так заадреналинит, давно бы уже вырвалась из деревни, – хмыкнула Васька. От усталости гудела голова, шею сводило, а глаза закрывались. – Далеко до дома?
– Минут тридцать-сорок. Как повезёт.
– Повезу быстро, иначе усну…
Если Мизинчик думал, что его уже ничем не испугать, он ошибался. Стиль вождения Васьки привёл его в состояние истерического шока. Он постоянно хватался руками за всё подряд, вдавливал ноги в пол и радовался, что не успел поужинать. Когда заблаговременно он пытался сказать, что на светофоре повернуть налево, то Васька перестраивалась мгновенно из правого крайнего в левый ряд, абсолютно не замечая остальных участников движения. Если её не пускали, она нагло мигала дальним светом и включала стукнутую на всю голову блондинку. К дому Гоши «Alfa Romeo» влетела с разгона и встала, как вкопанная, перед внедорожником Мизинчика.
– Вот это избушка, – протянула Васька, разглядывая многоэтажку. Ей немного взгрустнулось. Она, конечно, представляла себе, что Гоша живёт в новом современном доме, но не рассчитывала, что он будет фантастически красивым.
– Держи ключи. Пятнадцатый этаж, квартира…
– Я помню. Может, останешься? – немного испуганно спросила крестница.
– Вась, ты уж реши, зачем ты здесь. Если просто затем, чтобы успокоить свою совесть, то я тебя подожду, и мы поедем вместе. А если тебе этот парень нужен до конца жизни, то иди, девочка моя. Он стоит того, – с грустью сказал Мизинчик, глядя на неё. Он любил её настоящей отцовской любовью, страдал и мучился вместе с ней, с трудом отрывал от себя, но безумно желал ей счастья, а Рохлик – то, что нужно.