Наши взгляды встречаются, воздух сгущается от напряжения.
Голос Фэллон разрывает тишину.
― Как бы мне ни нравилось это гребаное семейное воссоединение, у меня смена в магазине.
― Подожди. ― Я встаю и тянусь, чтобы схватить ее за руку. Она вздрагивает от моего прикосновения. ― Ты работаешь в магазине?
Ее не должно там быть. Она этого не планировала.
Она бросает на меня яростный взгляд и вырывается из моей хватки.
― Тебя здесь не было. Кто-то должен был взять на себя ответственность.
― Я могу жить с тобой, ― говорю я отцу, отчаянно пытаясь найти хоть какое-то подобие спокойствия и порядка. ― Я теперь дома. Я могу помочь.
― Нет, не можешь. ― Фэллон останавливается в дверях и поворачивается ко мне. В пространстве между нами потрескивает обида. ― Ты сама сказала об этом, Дакота. Что, если он придет за тобой? Он не может появиться здесь. Не тогда, когда папа болен.
― Мне уже за семьдесят, ― с усмешкой говорит мой отец. ― Если я попаду в тюрьму, мы все знаем, что долго я не продержусь. Черт, я скажу им, что сумасшедший.
― Это не смешно, ― ругается Фэллон.
Внезапно меня охватывает ледяной ужас.
― Я уеду, если он появится в Воскрешении, ― шепчу я. Мои друзья, моя семья... они будут в опасности, если я останусь здесь. ― Это мой план. Собирай вещи и беги.
― Это план, которому не суждено сбыться. ― Хриплый голос Дэвиса сжимает мое сердце, как кулак.
Фэллон закатывает глаза.
― Тогда ответь мне, ковбой. Что нам с ней делать?
Крик разочарования вырывается из моих легких. Я чувствую себя бездомной. Негде остановиться, нет плана, приходится бороться с ветром, чтобы обрести чувство контроля.
Возможно, возвращение домой было ошибкой.
― Она останется на ранчо. ― Заявление Дэвиса повисает в воздухе, пока я моргаю, чтобы убедиться, что правильно его расслышала.
Мужчина стоит, скрестив руки, со свирепым выражением лица. Как будто за ним последнее слово в этом вопросе.
― Я так не думаю, ― говорю я, мое лицо пылает от гнева и разочарования.
И все же при мысли о тесном общении с Дэвисом Монтгомери у меня по коже бегут мурашки.
Это плохая идея. Все это.
Фэллон ухмыляется.
― Поздравляю, ― говорит она мне, закидывая сумку на плечо. Ее взгляд опускается на мой живот. ― Не жди, что я буду нянчиться с ребенком.
Я вздрагиваю от резкого хлопка двери. Дэвис ругается себе под нос.
Сердце бешено колотится, и я возвращаю свое внимание к насущной проблеме.
― Что ты собираешься делать, Дэвис? Будешь ходить за мной по пятам следующие неизвестно сколько недель, пока не станет безопасно?
― Да. ― Его крупная, мускулистая фигура подается вперед. Я вздрагиваю от обещания в его пронзительных глазах. ― Именно это я и собираюсь сделать.
Глава 5
Дэвис
Если бы взгляды могли убивать, то яростный взгляд Дакоты испепелил бы меня на месте.
Решение поселить ее на ранчо было принято за доли секунды. Стид не сможет защитить, если бывший найдет ее в Воскрешении. Я обещал ему, что буду оберегать ее. И я намерен это сделать.
Я паркую свой пикап на асфальтированной подъездной дорожке перед лоджем и глушу двигатель. Последний луч света погас час назад, и огромное небо Монтаны стало чернильно-фиолетово-черным.
Дакота, кутаясь в свою безразмерную толстовку, вздыхает и смотрит в окно.
― Итак, мы здесь. В чем заключается твой грандиозный план?
― Послушай, ― говорю я, и ее встревоженные шоколадно-карие глаза поворачиваются в мою сторону. ― Я не собираюсь тебя запирать, Коти. У нас на ранчо хорошая охрана. Ты можешь приходить и уходить. А когда ты поедешь в город, я просто...
― Поедешь со мной? ― Ее слова пронзают мою грудь, как нож.
― Что-то вроде этого.
― А если ты не сможешь?
― Нет никаких «если». Я буду рядом.
Ее пухлые губы сжимаются в тонкую линию.
― Мой отец позвонил тебе. Не я.
― Хорошо, что он это сделал. Ты бы, наверное, сидела в том дерьмовом мотеле и планировала, как добраться на попутках в Воскрешение.
Мой голос спокойный, сдержанный, хотя все, чего я хочу, ― это выжать из нее всю правду до последней капли. Напомнить ей об обещании, которое она дала, которое она нарушила, обещании, которое жжет меня изнутри.
― И кто будет решать? ― Она вздергивает подбородок в своей обычной упрямой, вызывающей манере. Я почти с облегчением вижу, как в ее темных глазах снова вспыхивает огонь. ― Кто скажет, что все позади?
На моем виске пульсирует вена.
― Я скажу. Когда буду уверен, что ты в безопасности.
Я и так взбешен ее заявлением о том, что она планировала вернуться в Воскрешение, ни словом не обмолвившись о том, что с ней случилось. А теперь еще и ее слова Стиду о том, что она собирается бежать, если появится ее бывший.
Через мой чертов труп.
В ее лице мелькает раздражение.
― Как долго это будет продолжаться?
― Столько, сколько потребуется.
Она хмурит брови.
― Дэвис, я не могу оставаться здесь.
― Я не согласен, Дакота. И никогда не соглашусь.
У нее вырывается дрожащий смешок.
― Зачем ты это делаешь?
― Ты помогла мне тогда. ― Мой голос звучит странно отрывисто. ― Теперь моя очередь помогать тебе.
― Ты у меня в долгу. ― Она дергает ручку грузовика, ее глаза блестят, голос дрожит. ― Понятно.
― Подожди минуту, черт возьми. ― Я снова закрываю двери, чтобы она выслушала меня. ― Это не жалость и не обязательство. Я пообещал твоему отцу, что присмотрю за тобой. И именно это я и собираюсь делать.
― Это тебя не касается, Дэвис.
Я сжимаю челюсти и рычу.
― Черта с два.
Мы сидим в трех футах друг от друга. Я на водительском месте, Дакота прижалась к пассажирской двери. Я нахожусь достаточно близко к ней, чтобы видеть, как вздымается и опускается ее грудь, как темнеют обсидиановые глаза. Достаточно темные, чтобы соперничать с ночью.
― Я не стану впутывать тебя в свои дела. Или использовать тебя, чтобы вернуть мою жизнь в нормальное русло. Я сама должна это сделать. ― Ее изящный подбородок вызывающе приподнимается. ― Я не твоя проблема, Хотшот.
Мне требуются все мои силы, чтобы не зарычать от разочарования. Я, черт возьми, не могу в это поверить. Она в бегах, в чертовой опасности, ради всего святого, и она спорит со мной.
Тот факт, что меня это заводит, бесит меня еще больше.
― Ты всегда будешь моей проблемой, Дакота. ― Мой вздох превращается в резкий выдох. ― И ты не одна. Больше нет.
Ее рот приоткрывается, но она молчит.
Я отпираю двери и протягиваю руки.
― Никаких замков и ключей, ясно? Никакого домашнего ареста. Делай, что хочешь. А я буду рядом.
На этот раз на ее лице появляется намек на улыбку.
― Как... телохранитель?
Я поднимаю бровь.
― Я занимался этим, знаешь ли. У меня хорошо получается.
Она поджимает губы и смотрит вниз на свой живот.
― Точно. Прекрасно.
Мы выходим из грузовика, и я подхожу к Дакоте. Она стоит там долгую секунду, поворачивая темноволосую голову и осматривая ранчо, окутанное тенями. Дикие завывания зимы. Жалящий зимний воздух. И тем не менее, все, что я вижу, ― это она.
Черт возьми.
Дакота Макгроу ― необыкновенно красивая женщина. В лунном свете она сияет. Полные губы, изгибы фигуры в форме песочных часов, по которым так и хочется провести рукой. Ее длинные темные волосы развеваются на ветру, как крылья ворона. Мои руки сжимаются в кулаки, мой член набухает при мысли о том, чтобы запустить пальцы в эти темные локоны, чтобы каждая прядь обвилась вокруг моей...
― Дэвис? ― Дакота подмигивает мне. ― Может, зайдем внутрь?
― Да. ― Я хватаю ее рюкзак. ― Пойдем.
Господи, когда я успел потерять контроль над своей мимикой?