Это прекрасные воспоминания. У меня замечательная семья. Как и все мои братья и сестры, я всегда хотел иметь такую же большую семью, но, служа в морской пехоте, решил, что мне это не суждено.
Когда я был за границей, дом казался мне далеким. Иногда я чувствую это до сих пор.
Моя рука тянется к груди, потирая нарастающую боль.
О чем, черт возьми, я думаю? Я слишком увлекся всем этим.
― Черт побери, ― бормочу я, случайно добавляя в корзину два журнала для беременных.
― Сидишь в темноте и пьешь?
Я поднимаю глаза на Форда.
― Мне больше нечем заняться.
― Я расставил капканы на волков вдоль дороги и возле леса.
― Хорошо, ― бормочу я. ― Надеюсь, мы их отпугнем, и на этом все закончится.
― Да. ― Форд опускается на стул, задирает ноги и с грохотом опускает их на стол, заставляя Кину гавкнуть. ― Как дела у Дакоты?
Я поджимаю губы.
― Она справляется. Грустит.
Форд пожимает широкими плечами.
― Девушки много плачут, когда беременны. Помнишь Эмми Лу?
Я потираю бровь.
― Не в этом смысле.
Форд качает головой, оценивая меня.
― Ты уверен, что тебе сейчас не стоит сходить в спортзал? Потому что ты выглядишь так, будто тебе нужно поколотить кого-то.
― Я в порядке, ― рычу я.
Я закрываю вкладку в браузере, но не раньше, чем мой любопытный братец успевает бросить взгляд на экран.
Форд недоверчиво смотрит на меня.
― У нее будет ребенок от другого парня, парень.
Я скриплю зубами от раздражения при этом напоминании. Особенно учитывая, что Форд – главный городской сплетник, когда дело касается отношений.
― И что ты хочешь этим сказать?
― Я хочу узнать, что ты чувствуешь по этому поводу?
Я резко выдыхаю. Я чувствую свою кожу. Я на пределе. У меня все зудит.
― Как, по-твоему, я, черт возьми, себя чувствую?
Внезапная вспышка моего гнева поражает Форда, и он вскидывает бровь.
Он наклоняется вперед, проводя длинными пальцами по челюсти.
― Это не твой ребенок.
Но должно быть именно так.
Эта мысль пронзает меня, как кинжал.
То, что у Дакоты ребенок от другого мужчины, не мешает мне желать ее. Я любил ее так долго и не собираюсь останавливаться.
― У меня нет времени на отношения, ― ворчу я.
― Хорошо, ― говорит Форд, и я вздрагиваю. ― Потому что тебе не стоит связываться с Дакотой.
Наши взгляды сталкиваются.
― Не лезь не в свое дело.
На секунду воцаряется тишина.
Любопытство и беспокойство борются в глубине янтарных глаз Форда.
― Зачем ты это делаешь, Ди? По доброте душевной? ― Он криво усмехается. ― Мы джентльмены, но мы и ковбои.
Я смотрю на него.
― Форд. У меня нет на это времени.
― Ладно, ты, чертов сейф. Держи свое дерьмо при себе. Как всегда. ― Его самодовольные глаза встречаются с моими. ― Найди меня, когда напишешь ее имя на своем ботинке.
Я ворчу. Ему не нужно знать, что оно было там с нашей первой встречи. Молчаливый, похотливый Дэвис был идиотом. Но он не ошибся.
С усталым вздохом мой брат достает из кармана маленький пузырек с таблетками. Потянувшись за виски, он делает большой глоток и проглатывает целую пригоршню.
Я хмурюсь.
― Что это?
Он шевелит бровями.
― Заначка, парень.
Я ударяю кулаком по столу. Форд, может, и ведет себя как самый жизнерадостный парень в мире, но много лет назад мой брат сам боролся с тревогой и депрессией. Это либо хорошие таблетки, либо плохие, но я не могу рассмотреть упаковку, чтобы понять.
Я качаю головой и разжимаю челюсти, чтобы сказать:
― Ты последний человек, которому она нужна.
Ворошить прошлое рискованно, но Форд не клюет на приманку.
― Секреты, парень, ― говорит Форд, но глаза у него тусклые. ― У тебя свои, у меня свои.
― Не надо, черт возьми, цитировать меня самого, придурок.
То же самое я сказал ему и моим братьям, когда вернулся домой из морской пехоты и они спросили о пуле в моем плече.
Ухмыльнувшись, Форд встает и направляется к двери. На пороге он останавливается и кивает на компьютер.
― Если тебе интересно, у Дакоты 36D.
― Господи! ― Я свирепо смотрю на него. Суперспособность Форда на протяжении всей его жизни заключается в умении угадывать размер женского бюстгальтера. ― Я сделаю вид, что ты этого не говорил.
Он смеется и исчезает в темноте.
Я смотрю на падающий снег и темноту, окружающую ранчо. Тени сгущаются в моей голове.
Дакота. Моя семья. Ранчо.
Я не могу позволить себе слабость. Не могу позволить себе потерпеть неудачу.
Не сводя глаз с мониторов системы безопасности, я тянусь за виски и делаю большой, обжигающий глоток.
Впервые за долгое время я вдруг начинаю сомневаться во всем этом.
Глава 11
Дакота
Крик, полный страдания, пронзает воздух.
Я приоткрываю дверь своей спальни. Прислушиваюсь.
Из комнаты Дэвиса доносится еще один крик.
Мягко ступая, я иду по коридору. Когда я добираюсь до закрытой двери, раздающийся за ней сдавленный стон заставляет мое сердце замереть.
Через секунду я проскальзываю внутрь.
Дэвис кричит, запутавшись в простынях. Я замираю. Это зрелище мне так знакомо.
― Нет, ― стонет он. Пот струится по его лицу. Его голая мускулистая грудь вздымается. ― Пожалуйста.
Кина стоит рядом с ним. Она скулит, упираясь лапами в край кровати. На полу валяется смятое одеяло.
Я на цыпочках вхожу в комнату, страдая за него. Я знаю все о его кошмарах. Самоубийственная миссия, в которой погибла команда Дэвиса. Пуля, которую он получил и из-за которой его отправили домой.
Один шаг, второй ― и я у его кровати.
Сажусь рядом с ним и провожу рукой по его широкому плечу. Осторожно встряхиваю его.
― Дэвис. Дэвис, очнись.
Тишина. Кина пристально смотрит на меня, кружась в бешеном ритме возле открытой двери.
И тут Дэвис дергается с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.
Он соскакивает с кровати, спотыкается, но я догоняю его и хватаю за плечи.
― Эй, Хотшот, эй.
Дэвис стоит, ошеломленный, уязвимый. У меня щемит сердце.
― Все в порядке. ― Мне нужно уйти. Вместо этого я обнимаю его подтянутую талию. И это лучшая идея, которая когда-либо приходила мне в голову. ― Все в порядке, ― говорю я, глядя на него.
― Дакота, ― выдыхает он, прижимаясь своим лбом к моему. Его большое тело дрожит, пока он отходит от кошмара. Наше дыхание согревает пространство между нами. Его обнаженная грудь касается моих грудей, и по моему животу медленно разливается тепло.
Приятно, когда тебя обнимают. Чувствуешь себя в безопасности.
Прошло столько времени.
Затем его массивное мускулистое тело напрягается. Дэвис отступает назад, его красивое лицо искажается от ужаса. Он смотрит вниз.
Мое запястье крепко зажато в его руке.
Я даже не почувствовала этого.
Он бросает его так, будто я объята пламенем.
― Тебе приснился кошмар. ― В моем голосе звучит беспокойство. Ненавижу, что они все еще его мучают.
Он прерывисто выдыхает.
― Господи, Дакота. ― Его карие глаза с золотыми искорками горят. ― Я же просил тебя никогда не будить меня. Я мог причинить тебе боль.
Он запускает обе руки в волосы и делает шаг назад. Подальше от меня. Это причиняет боль.
Я смотрю на него.
― Ты не пугаешь меня, Дэвис. Громкие звуки ― да. Клоуны-убийцы ― возможно. ― Шагнув вперед, я кладу руку на его напряженную грудь. Его сердце бьется учащенно. ― Но не ты.
― Дакота, ― он кладет ладони мне на плечи, и я жду, что он оттолкнет меня.
― Я не боюсь тебя, Дэвис. ― Я вздергиваю подбородок. ― В моей жизни есть один человек, которого я боюсь, и это не ты.