ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Кто-то однажды сказал, что жизнь начинается с секса, а заканчивается стоном.
Но я думаю, что все начинается с огня.
Нужно сжечь все дотла, чтобы построить заново.
Мой джип трясется по проселочной дороге, подпрыгивая на засыпанных снегом выбоинах, отчего у меня клацают зубы. Где-то по дороге я свернула не туда, и теперь на меня обрушился дождь с мокрым снегом. Я еду в какой-то глуши, и сотовая связь здесь не ловит.
Отчаяние переполняет меня, пока я сжимаю руль здоровой рукой и пристально смотрю на дорогу в поисках знака, который подскажет мне, где я нахожусь. После того, как я провела в машине два дня и проехала тысячи миль через всю страну, уже слишком поздно поворачивать назад.
Было бы так просто свернуть на обочину и пождать, пока Эйден найдет меня и потащит домой. Но здравый смысл еще не вернулся ко мне.
В животе урчит. Боже мой. Сколько времени прошло с тех пор, как я ела в последний раз?
― Мне жаль, мне жаль, мне так жаль.
Я не знаю, с кем говорю. С самой собой. Со своим желудком. Слезы застилают мне глаза и стекают по щекам, пока я не превращаюсь в соленое, покрытое сажей, рыдающее месиво.
Я должна быть сейчас на своей кухне. В Вашингтоне семь утра. Утренняя суета. Я бы уже встала, руки были бы в тесте, чтобы заставить стремительные толпы замедлиться с помощью простой медовой булочки.
Я смотрю на полную луну, которая все еще ярко светит, несмотря на затянутое снежной пеленой небо.
Поймай луну.
Слова моей матери запали мне в сердце. Она никогда не объясняла, что это значит, но я всегда понимала это так: добивайся того, чего хочешь. Добивайся своего с помощью настойчивости, ловкости или смекалки.
И я так и делала. Долгое время, пока не встретила Эйдена, я шла за своей мечтой. А потом моя жизнь обрела границы.
И вчера вечером я их разрушила.
Я смогу это сделать. Каким-то образом я справлюсь.
В моем джипе пахнет дымом, и я чувствую вспышку стыда, слышу в ушах панический крик Эйдена. Помоги мне. Помоги мне!
Но я этого не сделала.
Может быть, мне не следовало бежать, но я увидела свой шанс и воспользовалась им.
Но стоило ли оно того? Я отказалась от своей прекрасной пекарни, чтобы стать свободной.
Вздохнув, я стираю с лица усталость и копоть.
Может быть, это еще одно плохое решение в череде плохих решений.
Если бы только было так легко оставить прошлое в зеркале заднего вида. Я ловлю свое отражение, морщась от разбитой губы и исчезающего синяка вокруг левого глаза. Мои длинные темные волосы взмокли от пота и растрепались. Я все еще в своем утреннем фартуке.
Трудно сказать, есть ли у меня фора благодаря пожару. Полиции понадобится несколько дней, чтобы разобраться в руинах пекарни, а Эйдену ― чтобы придумать историю. И когда это будет сделано...
Эйден выследит меня?
Моя рука крепко сжимает руль, когда машину заносит. С трудом переводя дыхание, я выравниваю джип. Дождь льет как из ведра, и я едва вижу дорогу перед собой.
Это слишком легко, я чувствую себя слишком свободной. Это не продлится долго. Ничто хорошее в моей жизни не длится долго.
Эйден предупреждал меня о том, что случится, если я уеду.
Я хочу, чтобы ты запомнила этот момент, когда в следующий раз подумаешь о том, чтобы бросить меня. Я поимею тебя, Дакота. Я поимею твою семью, я поимею твою жизнь. А когда я найду тебя, я вырежу твое гребаное сердце и скормлю его волкам.
Меня пробирает ледяная дрожь. Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминания.
Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Мой пульс учащается, как будто Эйден едет за мной на своем мотоцикле, уже предвидя мой следующий шаг.
Плохая идея, Коти, это плохая идея. Сгорела не только твоя пекарня, но и твоя жизнь.
И все ради чего?
Чтобы сбежать?
Вернуться домой?
Я не могу игнорировать иронию судьбы. Я столько лет стремилась вырваться из своего маленького родного города, с блеском в глазах отправилась в кулинарную школу, и теперь моим главным лайфхаком3 оказывается возвращение в Воскрешение.
Только вчера у меня была своя пекарня. «Молоко и мёд».
Моя кровь, пот, слезы. А теперь...
Ее нет. Все исчезло.
Я мысленно прокручиваю сцену пожара, как в лихорадочном сне. Наша ссора. Сильный удар слева по лицу. Крики Эйдена. Как ужасно быстро загорается сковорода. Я смотрю на нее, держась за щеку. Завороженная, загипнотизированная. Пламя лижет заднюю стенку плиты и взвивается к потолку. Мои пальцы роются в сумочке в поисках ключей, как будто мои ноги уже знают, куда я иду. Рука Эйдена цепляется за меня, пытаясь вернуть назад, хотя в конце концов он остается бороться с огнем. Ради своих денег. Ради своих инвестиций.
Потому что Эйден Кинг ничего не теряет.
И он не потеряет меня.
Это вбитое в меня знание ужасает.
Ярость в глазах Эйдена, когда я побежала к своему джипу, запрыгнула в него и ни разу не оглянулась.
Потому что он знал, что я воспользуюсь шансом.
Я задыхаюсь, когда вижу, как на заднем сидении пугающе медленно клубится дым. Треск пламени. Чудовищное облако хаоса.
Нет.
Я стряхиваю с себя оцепенение, вызванное усталостью.
Это нереально. Это мое воображение.
У меня сводит желудок, и я глубоко выдыхаю.
Я опускаю взгляд на свою левую руку в бледно-желтом гипсе.
Каково это, Эйден? Когда кто-то отнимает то, что ты любишь.
Прищурившись, я веду машину сквозь мокрый снег. Заснеженная дорога тянется передо мной, как бесконечная взлетно-посадочная полоса.
Впереди неоновая вывеска «Свободные места» предупреждает о скором съезде к мотелю. Во мне вспыхивает надежда. Изможденное тело требует постель и еду, даже если это будет пакетик чипсов или карамель из автомата. Я позволила себе короткий пит-стоп в Миннесоте, где двадцать минут вздремнула на заправке. Кроме этого, я не останавливалась.
У меня все болит. Я сожалею о том, от чего отказалась, и о том, что будет дальше.
Что я скажу своему отцу, своему городу.
Золотая девочка. Диплом с отличием. Королева бала. Мечтательница. Шеф-повар.
Всю свою жизнь я была примером для всех. Теперь я стану еще и лгуньей.
Съезд проносится мимо так быстро, что я его почти пропускаю.
Я бью по тормозам и дергаю руль, но не справляюсь с управлением одной рукой. Старый джип разворачивает, и во все стороны летит гравий. У меня сводит желудок, едкая желчь подступает к горлу. Джип съезжает на несколько дюймов в кювет, а затем глохнет.
Нет.
Я хватаюсь за ключи и резко поворачиваю, пытаясь завести. Но джип остается ужасающе неподвижным.
― Ты, наверное, издеваешься надо мной, ― хрипло шепчу я.
Между мной и Эйденом не так много миль. Рано или поздно он меня догонит.
Мои ладони, лежащие на рулевом колесе, становятся влажными. Кабина джипа наполняется звуком моего тяжелого дыхания.
Я не могу позволить ему победить. Он уже отнял у меня руку и мою пекарню, больше я не позволю.
Я хочу быть в безопасности.
Я хочу жить.
Я хочу быть свободной.
Помогите. Мне нужна помощь.
Перед тем как я уехала из дома, отец отвел меня в сторону под навес своего старого домика и сунул мне в руку стодолларовую купюру. Он поцеловал меня в щеку и сказал:
― Не будь слишком гордой, чтобы вернуться домой, слышишь?
В ушах звенит другой голос.
Сильный. Глубокий.
Голос, за который я цеплялась последние шесть лет, но по глупости игнорировала.
― Возьми себя в руки, ― говорю я себе, проводя дрожащей ладонью по животу. Потянувшись, я достаю жетон из сломанного ящика на пассажирском сидении и надеваю цепочку на шею.
Я отстегиваю ремень безопасности, хватаю мобильный телефон и поспешно выбираюсь из машины.
Стиснув зубы, я взваливаю на плечо свой рюкзак. Все мои скудные пожитки, все мои сбережения, которые я собрала в бешеной спешке, чтобы успеть сбежать от Эйдена.