Я задыхаюсь, когда на меня обрушиваются ледяные струи дождя, так холодно, что я дрожу даже в своей толстой зимней куртке.
Игнорируя оглушительный стук своего сердца, я бегу по обочине дороги. Неоновая вывеска мотеля «Погасшие огни» ― мой прекрасный маяк.
Я пересекаю посыпанную гравием парковку и останавливаюсь под козырьком мотеля.
Мое тело расслабляется от облегчения, когда я обнаруживаю, что здесь ловит сотовая связь.
И тут же напрягается.
Пропущенный звонок от Эйдена.
― Черт, ― шепчу я, обхватывая жетон онемевшими пальцами.
Я смотрю на него в течение одного удара сердца. Потом двух. Затем смахиваю уведомление и набираю номер, который знаю всю свою жизнь.
― Дакота?
Как только я слышу отцовский голос, пропитанный виски, облегчение разливается по всему моему телу. Я давлюсь рыданиями, чувствуя себя немного менее одинокой и удивляясь, почему не попросила о помощи два года назад.
― Папа, ― выдыхаю я.
― Не ожидал услышать тебя сегодня, фантазерка.
Я ненавижу удивление, которое сквозит в его голосе. Я стряхиваю с себя обиду. Я не могу его винить. Я прекрасно понимаю, что последний год почти не звонила ему.
― Папа, ― повторяю я. Мой голос звучит так тихо, так испуганно, что я вздрагиваю. ― Случилось кое-что плохое.
Он мгновенно настораживается. Крутой наездник, который объезжал быков и лошадей, и всегда готов на все, чтобы помочь мне.
― Тебе нужна помощь, Коти?
― Да, ― шепчу я, чувствуя себя так, будто умерла и попала в ад. Я борюсь с рыданиями, которые пытаются вырваться наружу. ― У меня неприятности. Моя машина сломалась. Я... я... ― Я ищу на дороге указатель. ― Я в Су-Фолсе.
― Ты пострадала, малышка?
Я смотрю на свою руку, понимая, что ничто не сможет подготовить моего отца к этому.
― Да.
― Скажи мне, где ты, и я все исправлю.
Мой отец задыхается, пыхтит. Я слышу отчаянное звяканье ключей и вспоминаю свой выпускной год и вечеринку, устроенную в доме Лайонела Вулфингтона. Я позвонила ему, чтобы он приехал за мной, потому что весь мой класс был пьян в стельку, и я хотела домой.
Мой отец разражается серией отрывистых приступов кашля, от которых я вздрагиваю.
Что-то не так. Что-то не так дома.
― Я в мотеле «Погасшие огни». Мне нужно добраться домой. ― Я подпрыгиваю на месте, когда мимо меня проносится незнакомец. Я морщусь, недовольная тем, что стала пугливой, как лошадь, которую отхлестали. ― Как можно быстрее, папочка.
― Я пошлю Дэвиса.
― Нет, ― выпаливаю я. Хотя, как только отец говорит Дэвис, мой разум автоматически воспринимает ― безопасно.
― Дакота...
― Пожалуйста. ― Я подхожу ближе к автомату с газировкой. ― Я не хочу, чтобы это был Дэвис.
Самая ужасная ложь в моей жизни.
― Я не могу приехать, малышка. По многим причинам. Думаю, ты скоро узнаешь.
Слезы наворачиваются на глаза. Паника, острая и жгучая, змеится у меня в животе. У меня не получится вернуться в Воскрешение так, как планировала ― спокойной и собранной, делая вид, что у меня все в порядке.
Потому что Дэвис Монтгомери всегда видел меня насквозь.
Он увидит всю ложь. Все мои маленькие секреты. Всю браваду, всю чушь. Что я слабая. Может, я никогда и не была сильной.
И все же в моей душе теплится надежда.
Отчаянная, ноющая, безысходная надежда.
Ничто не может стереть из памяти эти глубокие карие глаза и грубую ухмылку. Широкоплечий морской пехотинец, которого, как я продолжаю убеждать себя, забыла, хотя последние шесть лет только и делаю, что думаю о нем.
Сжав жетон, висящий у меня на шее, я выдыхаю. Эйден придет за мной. Я знаю это всем своим существом. Он никогда не отпустит меня.
Мне нужен Дэвис. В самом худшем смысле.
Этот человек, этот незабываемый мужчина, который до сих пор преследует меня во снах.
― Хорошо, ― говорю я с содроганием, чувствуя себя так, будто стою на распутье. ― Пусть приедет Дэвис.
Потому что мне нужно начать заново.
Опустив взгляд, я обхватываю ладонью маленькую выпуклость своего живота.
Очень, очень, черт возьми, нужно начать заново.
Глава 2
Дэвис
― Как зовут ребенка? Калли?
― Кэсси, ― огрызаюсь я, обращаясь к заместителю шерифа Баззу Топперу.
Может быть, дело в том, что из-за ужасного кошмара, разбудившего меня, я смог поспать всего полчаса прошлой ночью. А может, причина в гнусавом голосе Топпера. Так или иначе, я не спал, когда шериф Рихтер вызвал MONSAR ― поисково-спасательный отряд Монтаны ― на поиски маленькой девочки, пропавшей на вершине Луговой горы.
Конечно, это должен быть чертов ребенок.
Я свирепо смотрю на Базза, сжимаю кулаки и делаю шаг к нему.
― Пропала маленькая девочка. Хотя бы запомни ее гребаное имя.
Базз, с розовыми, как у бурундука, щеками, бормочет извинения и, спотыкаясь о собственные ноги, сбегает, чтобы избавиться от моего гнева.
Выдохнув, я опускаю взгляд. На фотографии в моей руке изображена светловолосая, голубоглазая девочка с косичками. Кэсси Карр. Два года.
― Какая муха тебя укусила? ― бурчит Рихтер, появляясь рядом со мной. Несмотря на неизменное спокойствие в голосе, его черные глаза сверкают. Выросший в Детройте, шериф Келвин Рихтер принес в Воскрешение свою собственную форму закона. Он мог бы выбрать любой большой город, но он здесь, чтобы делать все по-своему.
Я уважаю это.
Я убираю фотографию в карман и смотрю, как мать Кэсси рыдает на крыльце своего дома так долго, что мне приходится отвернуться.
Мысль о том, что у кого-то пропал член семьи, заставляет меня содрогнуться.
Если они не вернутся домой, то и я не вернусь. Все просто. Это девиз, которым я руководствуюсь, даже если в прошлом поступал неправильно.
У меня внутри все сжимается, но я преодолеваю эту боль пустоты.
― Все нормально, ― отвечаю я.
Вместе с Рихтером мы идем по замерзшей лужайке к группе полицейских. Слышно только завывание ветра и негромкие разговоры. Моя поисковая собака Кина нетерпеливо бежит рядом со мной, готовая приступить к работе.
Как только ранчо «Беглец» заработало в полную силу более пяти лет назад, я присоединился к местному подразделению K9 поисково-спасательной службы Монтаны. Мне нужно было чем-то заняться, кроме как командовать своими братьями. Кроме того, понятие «свободное время» не входит в мой лексикон. Все мои дни и ночи я занимаюсь тем, что пытаюсь забыть прошлое.
Несмотря на статус маленького городка, в Воскрешении случается немало поисково-спасательных операций. Заблудившиеся туристы. Пьяные идиоты. Опасные трюки. И я бы согласился на все это в любой день недели, лишь бы это был не ребенок.
Пока мы идем, Кина подстраивается под мой шаг. Я поднимаю воротник куртки, защищаясь от порывов холодного ветра, дующего с горы. Типичное январское зимнее утро в Монтане. Солнце и лед сверкают на деревьях, тени танцуют на елях. От красоты Воскрешения перехватывает дыхание. Как и от холода. Но пронизывающий ветер меня не пугает.
После нескольких лет, проведенных в адских условиях за границей, я привык не обращать внимания на стихию. Отключись и сосредоточься на задании. Не упускай ничего. Отвлечешься ― кто-то умрет.
Я осматриваю покрытый льдом горизонт. Анализирую время, точки выхода. На крыльце трейлера ― холодильник и застывший во времени ветряной колокольчик. На улице стоит жаровня, пиво охлаждается на льду.
Я останавливаюсь.
― Когда она пропала? ― спрашиваю я.
― Около часа назад, ― говорит Рихтер. ― Она играла на крыльце. Родителям не пришло в голову, что она может уйти.
Я стискиваю зубы и качаю головой. Играть на крыльце в зимнюю стужу. Чертовски абсурдно.
Тишину заполняет хруст гравия под моими ботинками.
― В лесу уже ищут. ― Рихтер передает мне светло-розовый носок Кэсси. ― Надеюсь, если она там, то останется на месте. ― Поисковая группа выкрикивает ее имя в густом лесу, а я быстро шагаю вперед. Мне нужно торопиться. В деле с пропавшим человеком, особенно ребенком, время всегда играет решающую роль.