― Вот так все и будет, ― хрипит он. Его рука разминает мою грудь, из него вырывается первобытное рычание. ― Я буду внутри тебя. Каждую ночь, Дакота.
Для меня нет ничего сексуальнее, чем наблюдать за тем, как Дэвис ― спокойный, дисциплинированный Дэвис Монтгомери ― борется за контроль. Его рельефные мышцы пульсируют, воздух с шипением вырывается между зубами. Карие глаза, прикрытые веками, блестят от вожделения.
Мужчина дрожит под моими руками.
Мужчина, который принадлежит мне.
Мощный толчок его бедер заставляет меня взлететь вверх, но я держусь. Мои колени дрожат, бедра ноют. Еще один толчок его твердой эрекции заставляет меня хватать ртом воздух.
― Дакота. ― Мое имя ― как молитва на его губах. Его пальцы ласкают мой сосок. ― Никогда больше не отпущу тебя. Ты слышишь меня, Кексик? Никогда, черт возьми, никогда.
Горячая слеза скатывается по моей щеке.
― Дэвис, ― шепчу я.
― Ты и этот ребенок ― я буду баловать вас до потери сознания. Любить вас обоих так чертовски сильно. Защищать вас до конца своих чертовых дней. Клянусь Богом.
Слезы текут из моих глаз. Это самые прекрасные слова, которые я когда-либо слышала. Мой сын и я ― нас любят.
Мы в безопасности.
Этот мужчина даже не представляет, что он со мной делает.
― Скажи это сейчас, ― рычит он. ― Чтобы не осталось никаких сомнений. Больше нет. Ты моя.
Я задыхаюсь от рыданий.
― Да. Я твоя, Дэвис.
В его темных глазах вспыхивает удовлетворение:
― Черт возьми, Дакота, ты меня уничтожила.
Я сдвигаю бедра, и Дэвис входит глубже. Я пульсирую вокруг него, и во мне поднимается горячая волна желания, восхитительная и сильная.
― Дэвис!
Он крепко сжимает мои бедра. Сминает. Присваивает.
― Выдои меня досуха, детка, ― рычит он.
Его слова поджигают фитиль, и я взрываюсь. Он растягивает меня, и я впускаю его в себя полностью. Я двигаюсь на его твердом теле, пока мы оба не начинаем задыхаться, словно взобрались на Эверест.
― Моя, ― хрипит он, глядя на меня.
― Твоя, ― задыхаясь, говорю я.
Дэвис с силой врывается в меня. Я запрокидываю голову и прижимаюсь к нему. Он напрягается подо мной, и мы кончаем одновременно. Дэвис толчками изливается в меня. Наше освобождение возвращает нас в расколотую реальность ― шесть лет секретов, любовь, открываются за одну ночь. Назад дороги нет. Остались только мы с Дэвисом и бесконечное звездное небо.
Наши крики эхом разносятся по хижине. Лунный свет проникает в окна. Теперь между нами нет никаких стен. Ничто не разлучит нас.
Глава 30
Дэвис
Я просыпаюсь, и передо мной открывается лучший вид в мире. И я говорю не о зубчатых горах, прорезающих утреннее небо. Это Дакота в моих объятиях.
Так и должно быть. Коти в моих объятиях каждое чертово утро.
Так все и будет.
Только Дакота в моей постели. До конца моих чертовых дней только эта женщина. И всегда была только она. Только она и никто другой.
Все эти годы я и представить себе не мог, что Дакота чувствует то же, что и я. Если бы я знал об этом, разве стал бы я держаться подальше? Сказал бы я ей раньше о своих чувствах? Неважно. У нас есть второй шанс. Это все, чего я когда-либо хотел.
Не облажаться. Не отпускать. Никогда больше.
У нас есть время.
Но сначала ― Эйден Кинг.
Теперь у меня есть имя этого ублюдка. Я перехожу в нападение. У меня в голове уже созрел план действий. Раздобыть его фото. Задействовать все контакты. Каждое одолжение. И если он ступит на порог Воскрешения, избить его так сильно, чтобы его нельзя было опознать. Черное и белое больше не имеют для меня значения. Есть только серое.
Только Дакота и ребенок, которого я люблю.
С ними ничего не может случиться. Я этого не переживу.
Дакота сонно вздыхает и зарывается лицом в подушку. Ее черные волосы рассыпаются по фарфоровой коже. Черное дерево на фоне слоновой кости.
Я кладу руку на ее округлившийся живот, чувствуя, как внутри все переворачивается. Первобытная потребность защитить, нахлынувшая на меня, держит меня за горло.
Это все меняет, черт возьми. Эта женщина. Этот ребенок. Они ― то, чего я хочу.
Сам факт, что кто-то посмел прикоснуться к ней, поднять на нее руку, приводит меня в ярость. Этот гребаный кусок дерьма, который забрал свет Дакоты, а потом попытался уничтожить то, что вызывало это сияние. Я уничтожу этого ублюдка.
История Дакоты похожа на ночной кошмар.
Но отныне она будет жить только в мечтах.
Я позабочусь об этом.
Быстрыми, заботливыми движениями я накрываю ее одеялом, и на секунду задерживаюсь, чтобы провести рукой по изгибу ее спины. Затем я натягиваю джинсы, беру телефон и тихо иду на кухню.
― Черт.
Пять пропущенных звонков от Чарли и одно сообщение.
Чарли: Уайетт вчера слетел с катушек.
Господи.
Я отправляю брату сообщение и убираю телефон в карман. Раздражение пронзает меня, когда я осматриваю маленькую кухню. Это катастрофа, несомненно, благодаря Форду. Обертки от конфет с корицей, которые он так любит есть, разбросаны по столу. Я выбрасываю их в мусорное ведро и прячу подальше его рыбацкий нож и коробку со снастями. В шкафу я нахожу маленькую пачку растворимого кофе и кувшин с водой, который мы держим на случай непредвиденных обстоятельств. Я смешиваю холодный кофе, делаю глоток и возвращаюсь к Дакоте.
Я смотрю на ее живот, туго обтянутый хлопковой простыней.
― Кексик, ― говорю я, поглаживая ее щеку. ― Ты проснулась?
Она ворочается.
― Лучший сон в моей жизни.
Я усмехаюсь.
― Да, так оно и было.
Зевая, она вытягивается на кровати, ее живот выпирает из-под простыней.
― Послушай, детка. Я хочу вернуться на ранчо как можно скорее.
Она садится, глаза вспыхивают.
― Эйден?
― Я собираюсь отправиться в участок и покопаться в этом. ― Я провожу рукой по голове. ― По крайней мере, посмотрю, где был этот ублюдок.
― Думаешь, он здесь? ― Ее рука тянется к животу и обхватывает его.
Как морской пехотинец, я стараюсь сдерживать любые эмоции. Ее слова, сказанные прошлой ночью, тревожат меня. Эйден играет в долгую. Абстрактная угроза или так и есть? Я не могу быть уверен. Вот почему это не может ждать. Что, если он уже здесь? Что, если он был здесь?
От этой мысли по моей коже струится холодный пот.
Мысль о том, что ее могут ранить или похитить, просто немыслима.
― На ранчо ты в безопасности, ― говорю я ей. ― Я собираюсь найти Кинга. Если мы будем знать где он, у нас будет преимущество.
В ее глазах вспыхивает вызов.
― Надеюсь, он придет за мной.
― Нет. ― Я произношу это слово таким резким тоном, что заставляю ее замереть.
― Надеюсь, я убью его.
Рыча, я срываю ее с места и усаживаю к себе на колени.
― Он больше никогда не поднимет на тебя руку. Мне нужно, чтобы ты это поняла, Дакота.
Она пытается прижаться ко мне, но я крепко держу ее, не давая сдвинуться с места.
Такая чертовски упрямая. Она пугает меня до смерти.
― Ты назвала мне его имя. Теперь доверься мне, я смогу защитить тебя. ― Я приподнимаю пальцем ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. ― Я не потеряю тебя из-за этого.
Она вздыхает и прижимается ко мне, упираясь головой в мою ключицу.
― Подумать только, вся эта ночь началась с секретов.
Секреты.
Кое-что я ей еще не рассказал.
― Послушай, Кексик. Я должен тебе кое-что сказать.
Она садится, ее руки ложатся мне на плечи.
― Еще один секрет?
Я крепче прижимаю ее к себе, опасаясь, что она не поймет.
― Еще один секрет.
Я закрываю глаза, в груди тяжело и тесно. Я рассказал Дакоте больше, чем кому-либо в своей жизни. Она знает о самых темных моих сторонах и все равно тянет меня к свету.
― Я убил человека.
Она улыбается, забавляясь.
― Ты морпех, Дэвис.
― Нет. Это было в прошлом году. ― Ее губы удивленно приоткрываются. Я продолжаю. ― Человек, который пытался захватить наше ранчо, который устроил пожар в амбаре, который ранил Руби... он вернулся. Вернулся, чтобы причинить нам боль.