― Привет. ― Я целую его теплые губы, колючую челюсть.
Он прижимается своим лбом к моему.
― Ты счастлива?
Я обнимаю его за талию.
― Угу.
Дэвис пристально смотрит на меня. Его озадаченное выражение лица вызывает улыбку на моих губах.
― Кто стал причиной?
― Фэллон.
Он вскидывает бровь.
― Это что-то новенькое.
― Мы поговорили. Обменялись секретами.
― Дакота, ― рычит он.
― Сначала... о хорошем. ― Вытерев руки, я лезу в сумочку и достаю чек из страховой компании. Я выдыхаю и кладу его на остров. ― Я получила компенсацию за ущерб от пожара. Я собираюсь вложить их в «Магазин на углу».
― Хорошо, ― медленно произносит Дэвис. Задумчиво.
― И я собираюсь переделать его в пекарню.
Он смотрит мне в глаза.
― Скажи мне, что тебе нужно.
Этот мужчина. Этот прекрасный мужчина.
― Ничего. Я собираюсь жить, печь и быть счастливой. ― Я вздергиваю брови. ― Ты хочешь делать это со мной?
Его взгляд темнеет.
― Каждый чертов день.
― Я скоро поговорю с отцом... и займусь этим. Я делала это раньше, и смогу сделать снова.
― Конечно сможешь.
Я протягиваю ему лопаточку.
― Попробуй.
Он делает это с удовлетворением в лице.
― Это великолепно.
― А теперь... о плохом. ― Я закрываю миску с глазурью и направляюсь к холодильнику. Дэвис идет за мной. Я смотрю на флуоресцентный свет холодильника и говорю: ― Фэллон собирается участвовать в скачках на быках.
― Господи.
― Она вся в синяках. Черно-синяя. ― Я закрываю холодильник и поворачиваюсь к нему. Вид у него не слишком счастливый. ― Я беспокоюсь, Дэвис. Она тренируется с Пэппи Старром, и я не думаю, что он заботится об ее интересах.
Он качает головой.
― Я поговорю с ней. ― То, что он заботится о моей младшей сестре, как о своей собственной, согревает мне сердце.
― Ты ее не переубедишь, ― говорю я ему. ― Я пыталась, но...
― Что с вами не так, женщинами Макгроу? ― Он вздыхает и проводит рукой по лицу. ― Вы не слушаете, а спорите.
― Мы упрямые.
― Я все равно поговорю с ней.
― Поговори, ― соглашаюсь я. ― Только не как босс.
― Хорошо, ― говорит он, но на его губах появляется улыбка.
Не успеваю я вернуться к своей работе, как он хватает меня за руку и притягивает к себе.
― Как Мякиш?
От грубой хрипотцы его голоса у меня по спине пробегают мурашки, внутри становится тепло.
― С ним все хорошо.
Дэвис кладет свою массивную ладонь мне на живот и слегка надавливает, чтобы убрать ножки ребенка с моих ребер. Мякишу нравится широкая ладонь Дэвиса на моем животе и его низкий рокочущий голос.
У моего ребенка самый лучший вкус, который я когда-либо встречала.
Я вздыхаю и откидываю голову ему на грудь.
― Ты так хорошо с ним управляешься.
Он улыбается.
― Хочешь, чтобы я тебе помог?
― Нет. ― Я поворачиваюсь к нему лицом. ― Я закончила. Осталось только заморозить и собрать его в нужный день. Кроме того, ты один из худших су-шефов, которые у меня когда-либо были. ― Я щипаю его за задницу и смеюсь. ― Но ты чертовски сексуален в этих «Wranglers», Дэвис Монтгомери.
Его глаза вспыхивают.
― Мне это нравится. Ты здесь, со мной.
Я утыкаюсь носом в его шею.
― Ребенок скоро родится, ― шепчу я. ― Так много всего нужно сделать. У меня даже нет кроватки для него.
Из его горла вырывается недовольный рык. Он крепче обнимает меня.
― Я знаю.
― Ты уверен? ― Положив руку на грудь, я смотрю ему в глаза. ― Насчет нас?
― Никогда в жизни я не был так уверен в чем-либо. ― Он тяжело вздыхает. ― Я больше не могу двигаться медленно. Не с тобой. Мы найдем детскую. Купим все, что нужно нашему сыну.
Наш сын.
Мои глаза наполняются слезами.
― Я люблю тебя, ― говорю я, задыхаясь. ― И это все, что мне нужно.
Я целую его на кухне, наполненной надеждой, солнечным светом и любовью.
И, по крайней мере, в данный момент все идеально.
Глава 33
Дэвис
― Уайетт, если ты тронешь еще один цветок, я сверну твою дурацкую шею.
Чарли топает по половицам и выхватывает букет, прежде чем Уайетт успевает бесцеремонно поставить его в вазу. Я сдерживаю улыбку, наблюдая за тем, как мой брат расхаживает по лоджу, словно телохранитель на дне рождения.
Уайетт издает раздраженный смешок и смотрит на меня.
― Он вел себя так всю неделю?
Я поднимаю бровь, продеваю пальцы в шлевки, с удовольствием наблюдая за этим безумием.
― В основном.
Между подготовкой ранчо к открытию менее чем через месяц и собственно работой на ранчо Чарли организовал вечеринку-сюрприз в честь дня рождения Руби.
Мой брат постарался на славу. Куда ни глянь, везде цветы и милые штрихи к большому брутальному лоджу. Светло-желтые серпантины и золотые гирлянды. Воздушные шары. Яркие скатерти с подсолнухами. Мы перенесли большой стол из столовой в главную комнату. Прибор для приготовления Маргариты, стоящий на барной стойке, был идеей Уайетта, который взял его напрокат в магазине Zeke's hardware.
Уайетт ругается, когда гофрированная бумага запутывается у него в руках. Я достаю нож и отрезаю конец ленты.
― Слушай, я не понимаю, из-за чего такой сыр-бор, ― жалуется Уайетт. ― У Руби и раньше были дни рождения. У нее был торт. У нее были цветы.
― Ей это нужно, ― говорит Чарли, поправляя цветы с большей резкостью, чем это необходимо.
Я перевожу взгляд на Чарли.
― Все в порядке?
У него пульсирует мускул на челюсти.
― У нас была встреча с кардиологом Руби. Он по-прежнему считает, что даже после операции... ей не стоит рожать детей.
Лицо Уайетта становится серьезным.
― Черт. Прости, чувак. Я просто тупое дерьмо, которое ничего не знает.
― Для тебя это не новость, ― говорю я Чарли.
― Да, ― говорит Чарли. ― Да. Мы оба знали. Но я думаю, она надеялась... ― Он замолкает и морщит лоб, затем прочищает горло. ― Как продвигается дело с тортом?
Я хлопаю брата по плечу, переживая за него.
― Торт скоро будет готов, Чарли. Дакота им занимается. Расслабься.
Аппетитный аромат ванили и сахара наполняет лодж.
Уайетт оглядывается по сторонам.
― А где сама Сказка?
― Отправил ее за почвой для сада, ― говорит Чарли.
― Ты уверен, что она вернется?
Чарли свирепо смотрит на него.
― Помогай или убирайся отсюда.
― Это нужно делать вот так, ― ворчит Уайетт и вырывает гирлянду из рук Чарли.
Я закатываю глаза, предоставив братьям спорить.
Желая в последний раз убедиться, что на ранчо все в порядке, я прохожу мимо Дакоты, хлопочущей на кухне, и выхожу из лоджа. Яркий майский солнечный свет пробивается сквозь облака. Плачущий водопад скоро наполнится талой водой с покрытых снегом вершин Луговой горы. Уже сейчас здесь необычно тепло. Если так пойдет и дальше, то к июню здесь будет невыносимая жара.
Через три недели прибудет первая группа гостей.
Ранчо «Беглец» готово.
И все же, когда я осматриваю ранчо, в моем нутре возникает неприятное чувство.
Без причины. Это гложет меня, и я не знаю, почему.
До моего слуха доносится знакомый гул двигателя Фэллон. Она въезжает на своем стареньком Шевроле на парковку, глушит его и выпрыгивает из машины.
Я вздыхаю. Еще одна женщина, с которой мне приходится спорить.
― Нужна помощь? ― спрашиваю я, останавливаясь рядом с ее грузовиком.
Она качает головой и берет с пассажирского сидения подарок в фиолетовой упаковке.
― Я сама.
― Где Стид?
― Перегоняет скот в Биксби. Он наконец-то чувствует себя достаточно хорошо после химиотерапии, поэтому не мог упустить такой шанс. Он передает свои сожаления.
― Никак не может усидеть на месте.
― Нет, не может. ― Гордость светится в ее ореховых глазах. ― Только не мой папа.
Прижимая пакет к бедру, она делает шаг к лоджу, но я протягиваю руку, останавливая ее.