Эйден запускает руку в мои волосы и рывком заставляет встать.
― Вставай, сука гребаная. ― В его глазах горит ледяная ярость.
Нож серебром блестит в ночи.
― Нет! ― Я кричу и извиваюсь в его хватке.
Эйден снова притягивает меня к себе. Одна рука крепко обхватывает мою шею, другая опускается, чтобы прижать нож к животу.
― Добро пожаловать домой, Дакота.
Через долю секунды ночь прорезает рык.
― Не двигайся, мать твою.
― Дэвис, ― шепчу я.
Сердце бешено колотится, когда из леса выступает тень. В поле зрения появляется Дэвис. Дуло его пистолета направлено на Эйдена, но я чувствую его нерешительность. Он не может сделать меткий выстрел. Как всегда, Эйден использует меня в качестве живого щита.
― Положи нож и отпусти ее.
― Не подходи ближе, ― предупреждает Эйден. ― Я зарежу ее. Вспорю живот.
Я издаю панический звук, когда нож упирается в мой живот.
Для всех остальных Дэвис сейчас выглядит бесстрастным, но я вижу, как на его лице отражается боль. Его убивает то, что он направляет на меня пистолет.
― Все в порядке, ― говорю я одними губами.
Его челюсти сжимаются. Он приближается, оставляя между нами расстояние не больше шести футов. Его палец лежит на спусковом крючке.
В лесу хрустит ветка.
Дэвис переводит взгляд влево. Затем он смотрит на Эйдена. Пистолет нацелен прямо на него.
― Давай, ― приказывает он, его голос ясен и холоден.
― Эй, придурок. ― Голос Форда прорезает черную ночь.
Что-то круглое и черное проносится по воздуху, едва не задевая мою щеку.
Камень попадает Эйдену в лоб, заставая его врасплох.
Это все, что мне нужно.
Я бью Эйдена локтем в живот и вырываюсь из его рук.
Вслепую бегу к Форду.
Он притягивает меня к себе, крепко обнимая.
― Не смотри, ― шепчет он мне на ухо.
Дэвис стреляет.
Я вздрагиваю, прижимаясь к груди Форда.
Тишина. Сердце колотится в висках.
Долгое мгновение я стою неподвижно, прижавшись к Форду, едва способная дышать, верить, а потом...
― Дакота?
Голос Дэвиса, пропитанный виски, ― рай для моих ушей.
С моих губ срывается крик. Я практически пролетаю расстояние между нами, так быстро, что мои ноги едва касаются земли. Бросаюсь в объятия Дэвиса.
― Дакота, ― отчаянно бормочет он. Прижав меня к себе, он целует мою челюсть, волосы, щеку, губы. ― Господи, ты здесь. Ты здесь.
Я позволяю оборваться последней нити контроля, удерживающей меня. Ужасные рыдания сотрясают мое тело, но Дэвис лишь крепче прижимает меня к себе. Я растворяюсь в нем — впитываю его спокойствие, вдыхаю его силу.
― Все в порядке, ― хрипит он, покачивая меня из стороны в сторону. ― Ты в порядке. Я с тобой.
Так и есть. И всегда был. От того, на что он пошел ради меня, у меня перехватывает дыхание.
― Эйден? ― Я поднимаю на него глаза.
― Не смотри, ― приказывает он, прижимая меня к своей груди.
Но я должна.
Я должна убедиться, что его больше нет.
Когда я оборачиваюсь, то вижу Эйдена Кинга, лежащего неподвижно лицом вверх на лесной подстилке. Две идеально расположенные дырки прямо между глаз.
― Его больше нет, ― шепчу я. Слезы катятся по моим щекам.
― Этого никогда не будет достаточно, ― говорит Дэвис, прижимая меня к себе. ― За то, что он сделал с тобой. ― Его карие глаза горят ледяной яростью, дикие и интенсивные. Слишком много ярости для человека, которого я люблю.
Я протягиваю руку и обхватываю его сильную, заросшую щетиной челюсть.
― Я знала, что ты придешь. Я знала, что ты найдешь нас.
― Детка, я был готов разрушить весь этот гребаный мир в ту секунду, когда он забрал тебя.
Позади нас вой сирен прорезает ночной воздух.
Шаги. Форд.
― Как, черт возьми, ты нас нашел? ― Дэвис ворчит над моей головой.
― Это то самое дерьмо, бро, ― говорит Форд. Я слышу мягкий топот его сапог и вижу улыбку на его лице, когда он проходит мимо нас. ― Наша с тобой неразрывная связь.
Дэвис усмехается, а затем берет меня за подбородок. Он поднимает мою голову и изучает лицо с такой интенсивностью, какой я никогда не видела.
― Ты ранена? ― Его массивная рука проводит ладонью по моему животу. ― Мякиш?
― Мы в порядке. ― У меня в горле стоит комок эмоций. ― Мой отец? Фэллон? ― Слезы застилают мне глаза. ― Она ранена. Эйден ударил ее ножом. А мой отец...
― Стид уже в больнице. Пуля только задела его. Фэллон немного хуже, но с ней все будет в порядке. Уайетт с ней.
Я улыбаюсь.
― Она наверняка в восторге.
― Давай и тебя туда отвезем. Чтобы врачи осмотрели тебя и Мякиша.
― И что потом?
На его губах появляется усмешка.
― Разве ты не слышала, Кексик? Мы собираемся пожениться.
Глава 43
Дэвис
Дакоту и ребенка прощупывают и осматривают, пока доктор не заверяет меня, что все в порядке. У Дакоты сильные ушибы и порез на животе, но с ней все в порядке. С Мякишем тоже все хорошо.
Спасибо тебе, Господи.
Спасибо за Дакоту.
Она ранена, но жива.
Разъяренная, обиженная женщина превращается в настоящего воина. Она спасла себя и нашего сына. Защитила свою сестру. Спасла мою чертову жизнь.
Потому что, если бы с ней что-нибудь случилось...
Ужас скребет когтями по спине.
Это, блядь, непостижимо.
Я за руку вывожу ее из смотровой, затем неуверенно поворачиваюсь к врачу.
― Вы уверены, что с ними все в порядке?
Дакота сжимает мю ладонь и закатывает глаза.
― Мы в порядке. ― Она тянет меня за собой по коридору. ― Пойдем, Хотшот. Я хочу узнать, как моя семья.
Когда мы входим в комнату ожидания, там царит суматоха. Полгорода пришло посмотреть на Макгроу. Я крепко держу Дакоту за руку, пока мы протаскиваемся сквозь людскую толпу. Она вся в грязи, ее темные волосы растрепаны, лицо в синяках, но она никогда не выглядела более красивой.
Свирепой.
Увидев нас, Руби разражается слезами и бросается обнимать меня и Дакоту. Чарли протягивает мне фляжку, я делаю глоток и передаю ее Форду.
Появляется Рихтер, а с ним пара полицейских.
― Какую часть фразы «у тебя нет значка» ты не понял? ― спрашивает он, качает головой и берет у меня показания.
Все коротко и ясно. Эйден Кинг похитил Дакоту и держал ее в заложниках. Я застрелил его, чтобы спасти ей жизнь.
Никаких угрызений совести. Ублюдок пытался отнять у меня семью. Он получил то, что заслужил.
Вскоре выходит доктор. Он сообщает нам, что пуля только задела Стида и он должен поправиться через две недели. У Фэллон, напротив, серьезное сотрясение мозга. Рана была неглубокой. Ничего опасного для жизни, но из-за сотрясения ей потребуется несколько месяцев на восстановление.
Сначала мы идем к Стиду.
Дакота бросается в его объятия.
― Я так рада, что с тобой все в порядке.
Стид сжимает мою руку, когда я подхожу. В его серебристых глазах стоят слезы.
― Ты вернул мне моих девочек. Спасибо тебе, сынок.
Я прочищаю горло.
― Я обещал тебе защищать их. Я говорил серьезно.
Дакота суетится с его одеялом.
― Ты хорошо себя чувствуешь, папочка?
Стид смеется.
― Черт, я мог бы прямо сейчас возглавить парад.
Дакота хмурится.
― Даже не думай об этом.
Когда мы добираемся до палаты Фэллон, Уайетт уже там.
Фэллон сидит на больничной койке в белом халате, густые волосы цвета карамели спускаются на плечи. Она выглядит так, будто продержалась на быке не меньше восьми секунд. Она покрыта синяками с головы до ног, а под правым глазом красуется жуткий фингал. Уайетт стоит рядом с ней с напряженным выражением лица.
Дакота плачет, качая сестру в объятиях, и, хотя у Фэллон сухие глаза, она дрожит.
― Ты в порядке?
― Я в порядке.
― Правда?
― Правда.
Дакота пристально смотрит в лицо сестры.
― Тебе не нужно притворяться.
― Я в порядке, Коти, ― настаивает Фэллон. Но от меня не ускользает, что ее нижняя губа дрожит, а подбородок упрямо вздернут.