Тупо упёрлась глазами в пол – деревянный, из гладких досок – пытаясь проморгаться и сфокусироваться. Ладони, обхватившие что-то тяжёлое, вспотели, руки занесены над головой, словно в размахе, а мышцы слегка ныли, словно я стою в такой позе уже довольно долго. До слуха донесся громкий гул разговоров, а взгляд пополз от пола выше.
И тут меня навестил конкретный такой нежданчик.
Передо мной, скрючившись, полулежал связанный человек. Безразмерная льняная роба до щиколоток длиной скрывала фигуру, и лишь по широте плеч да массивности крепко связанных за спиной несчастного кистей рук можно было предположить, что это всё-таки мужчина. Распущенные, грязные, вьющиеся длинные тёмные волосы практически полностью скрывали лицо. Было только видно, что человек очень бледен, словно обескровлен, а на спине, сквозь робу, виднелись ужасные кровавые полосы.
Но самым фиговым в открывшейся мне картине была, пожалуй, недвусмысленность позы несчастного: он стоял на корточках, боком ко мне, положив голову… на плаху.
Странный сон. Очень странный. Не припомню за собой столь извращённых фантазий на ночь.
Или не сон?!
Гулко сглотнув, медленно приподняла голову, мысленно молясь, чтобы всё происходящее было всего лишь глюком.
В моих руках красовался увесистый и даже на вид острый топор. Красиво расписанный какими-то символами на рукоятке и по ней же инкрустированный мелкими бриллиантами. Тонкая работа.
Инкрустированный топор!!! Да даже в горячечном бреду мне такая ересь бы не привиделась. Тем более столь детально.
Эшафот. Разодетые в пух и прах всадники. Разношёрстная гудящая толпа.
– Заруби его!!!
– Ну же!!!
– Смерть собаке!!!
Вот такие вот дружелюбные выкрики доносились от разъярённых зрителей. И выжидательные, жадные взгляды.
На меня.
Холод пробежался по намертво одеревеневшему телу. О Боже, неужели я снова… не-еет, чур меня, чур. Просто… просто дурацкий сон. Да. Точно.
Всё что угодно, только не… снова.
Однако судьба (или обнаглевший в конец демиург) сочла иначе. Хотя сия печальная истина ещё долго не хотела до меня доходить.
– Госпожа Хесед! – Резкий, раздражённый мужской голос из-за спины словно вылил на меня ушат ледяной воды, – Только что был громко и доходчиво зачитан приговор осуждённому. Что для вас непонятно в словосочетании «казнь через отрубание головы»?
Дёрнувшись, как от удара, инстинктивно повернулась к говорившему. Он был во главе всадников – высокий темноволосый мужчина с правильными чертами лица, нетерпеливо сжатыми в полоску губами и усталыми гневными глазами. От такого взгляда хотелось спрятаться как можно дальше, сжаться до размеров неприметной пылинки.
Это что… всё взаправду?!
– Госпожа Хесед!!! – Прикрикнул всё тот же маньяк-фанат Средневековья в длинной мантии, непонятным образом переорав даже бурно возмущавшуюся задержке толпу, – Немедленно исполняйте приговор!!!
Я – палач. Мне приказывают исполнить приговор.
Я – ПАЛАЧ?!
Топор вывалился из ослабевших рук, с лязгом упав в миллиметре от моей ноги. Паника охватила каждую клеточку тела, хотелось заорать, но воздух вокруг словно внезапно закончился, будто превратившись в удушающий газ. Кровь, бешено циркулируя по телу, нещадно била по вискам, мир перед глазами снова закружился в безумной пляске, и я, нелепо взмахнув руками, мешком свалилась на эшафот.
Последнее, что увидела – в край офигевшие глаза осуждённого, каждый размером с блюдце. Бедняга явно ожидал чего угодно, только не этого.
Нервы ни к чёрту.
Королевство Кайнур, главный дворец.
Когда лунные лучи, пробившись сквозь оконные стёкла и лёгкие, вздрагивающие под залетающими дуновениями ветра занавески, начали бесшумно плясать по комнате, она будто наполнилась мерцающими серебряными блёстками, мерно кружащимися в воздухе. Покой и сонная нега тягучим дёгтем расползались по замку, закрывая его уставшим обитателям отяжелевшие веки. Уже не сновали-туда сюда степенные горничные в строгих платьях, не петляли по коридорам, как тени, бесшумные, безмолвные и будто безликие наложницы, бряцая множеством браслетов. Потухли оплывшие свечи в изящных подсвечниках, догорали угольки в больших каминах. Лишь недвижимая стража стояла у дверей покоев господ. Но помимо них ещё одна обитательница замка не могла уснуть этой спокойной и тёплой, как мамины объятия, ночью.
Походящая на призрака бледная девушка в длинной белой сорочке рассеяно разглядывала остекленевшими глазами тёмную пустоту перед собой, сидя на кровати, по-детски обняв колени, будто пытаясь защититься от чего-то. Она то и дело беспокойно вздрагивала.