И я бросил жребий, как Цезарь у Рубикона.
— Здравствуйте, — выдохнул я. — Меня зовут Роберт Блэк, я второй пилот Pan American, расквартирован в Лос-Анджелесе, — и умолк, с отчаянно бьющимся сердцем дожидаясь реакции.
— Да, чем могу помочь, мистер Блэк? — он был любезен и деловит, поэтому я очертя голову ринулся вперед.
— Мы прилетели сюда сегодня в восемь утра, а в семь вечера мне улетать, — время рейсов я взял с потолка, надеясь, что график полётов Pan Am ему незнаком. Так оно и оказалось.
— В общем, не знаю, как оно вышло, — продолжал я с нотками огорчения в голосе. — Я работаю в компании уже семь лет, и ни разу такого со мной не случалось. Дело в том, что кто-то украл мою форму… во всяком случае, её нет на месте, а единственный запасной комплект остался у меня дома в Лос-Анджелесе. В общем, вечером у меня вылет, а я почти уверен, что в штатском лететь нельзя… Вы не знаете, где бы я мог купить униформу — у какого-нибудь поставщика, что ли — или одолжить котя бы до конца полёта?
— Ну, это не проблема, — хмыкнул Джонсон. — У вас есть под рукой карандаш и бумага?
Я ответил утвердительно, и он продолжал:
— Езжайте в компанию «Уэлл-Билт Юниформ» и спросите мистера Розена, он вам поможет. Я ему позвоню и сообщу о вашем приходе. Простите, как вас зовут?
— Роберт Блэк, — ответил я, надеясь, что он спросил просто по забывчивости. Его последние слова меня успокоили.
— Не волнуйтесь, мистер Блэк. Розен хорошо о вас позаботится, — жизнерадостно заверил Джонсон, ликуя, как бойскаут, только что совершивший обязательный ежедневный добрый поступок. Собственно, так оно и было.
Менее часа спустя я вошёл в вестибюль компании «Уэлл-Билт Юниформ». Розен оказался тщедушным и строгим, но флегматичным человечком с болтающимся на груди портняжным метром.
— Это вы офицер Блэк? — справился он писклявым голоском и, получив положительный ответ, поманил согнутым пальцем: — Идите-ка сюда.
Пропетляв по лабиринту вешалок, гордо пестревших разнообразнейшими мундирами — очевидно, для разных авиакомпаний — мы остановились у шеренги тёмно-синих.
— В каком вы звании? — осведомился Розен, перебирая кителя.
Лётная терминология была для меня закрытой книгой.
— Второй пилот, — пробормотал я, уповая, что нашёл правильный ответ.
— А, правый лётчик? — он начал подбирать кителя и брюки мне для примерки. Наконец результат Розена удовлетворил.
— Сидит не безупречно, но подгонять уже некогда. Загляните, когда будет время на подгонку.
Усевшись с кителем за швейную машинку, он ловко и быстро пришил к обшлагам по три золотых шеврона, а после подобрал мне фуражку.
И тут я вдруг заметил, что и на кителе, и на фуражке чего-то недостает.
— А где крылышки и кокарда Pan Am? — поинтересовался я.
Розен насмешливо поглядел на меня, и внутри у меня всё захолонуло. «Лопухнулся», — пронеслось в голове. И тут Розен развёл руками:
— О, это не по нашей части. Мы только шьём форму, а вы говорите о железе. Железо поступает прямо из Pan Am, по крайней мере, у нас в Нью-Йорке. Крылышки и кокарду вы получите в складском отделе Pan Am.
— А-а, ладно, — улыбнулся я. — В Лос-Анджелесе эмблемы поставляют те же люди, что шьют мундиры. Сколько я вам должен? Я выпишу чек. — Я уже полез в карман за чековой книжкой, когда до меня вдруг дошло, что чеки с именем Фрэнка Абигнейла-младшего почти наверняка меня разоблачат.
Катастрофу предотвратил сам Розен.
— 289 долларов, но чек я принять не могу.
— Вот чёрт! — изобразил я огорчение. — Мистер Розен, тогда мне придётся сходить обналичить чек и принести вам наличные.
— И наличных не берём, — покачал головой Розен. — Я выставлю счёт вашей компании, и деньги вычтут из Вашего вещевого содержания или из жалования. Здесь мы поступаем только так.
Розен оказался настоящим кладезем сведений о работе авиакомпании, за что я почувствовал искреннюю благодарность.
Он выдал мне три экземпляра формуляров, и я принялся под копирку вписывать нужные сведения. Напротив пробела для моей фамилии обнаружился прямоугольник, разбитый на квадратики, и я правильно предположил, что это личный номер сотрудника компании. Пять ячеек — пять цифр. Вписав в квадратики первые пять цифр, которые взбрели на ум, я пододвинул формуляры Розену. Оторвав нижний экземпляр, портной вручил его мне.
— Большое спасибо, мистер Розен, — с этими словами я удалился, унося замечательный мундир. Если Розен и отозвался, то ответа я уже не слышал.
Вернувшись в гостиницу, я снова позвонил на коммутатор Pan Am.
— Простите, меня направили в складской отдел, — с замешательством в голосе проговорил я. — Подскажите, пожалуйста, где это? Я не из вашей компании, а нужно доставить туда заказ.
Телефонистка была сама любезность.
— Складской — это фирменный магазин. Находится в четырнадцатом ангаре аэропорта Кеннеди. Вам сказать, как туда добраться?
Отказавшись, я поблагодарил её. Доехал фирменным автобусом аэропорта до Кеннеди и впал в уныние, когда водитель высадил меня перед ангаром 14. Какие бы там товары ни складировала Pan Am в ангаре 14, это наверняка было нечто ценное: сооружение представляло собой крепость, окружённую высокой сетчатой изгородью, увенчанной колючей проволокой, на входе стояла вооружённая охрана. Вывески над караульными будками у каждого входа предупреждали: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН».
Пока я озирал всё это с автобусной остановки, на территорию ангара вошли с десяток, а то и больше, пилотов, стюардесс и людей в гражданской одежде. Я заметил, что гражданские останавливались и показывали охране пропуска, но большинство персонала в форме — пилоты и стюардессы — просто входили в ворота, причем некоторые охранников откровенно игнорировали. Потом один обернулся, чтобы сказать что-то часовому, и я заметил, что к нагрудному карману под крылышками у него пришпилено удостоверение личности.
День был хмурый, того и гляди пойдёт дождь. Я прихватил с собой чёрный плащ на манер тех, что пилоты несли, перекинув через руку, а новоприобретённая форма пилота лежала у меня в рюкзачке. Чувствовал я себя примерно так же, как, наверное, Кастер, когда очертя голову устремился на индейцев-сиу Сидящего Быка.[7]
И отреагировал в точности, как Кастер, — сломя голову ринулся в атаку против превосходящих сил врага. Зашёл в один из туалетов аэропорта и переоделся в форму, засунув свою одежду в спортивную сумку, после чего покинул аэровокзал, зашагав прямиком к ближайшему входу четырнадцатого ангара.
Охранник стоял в своей будке спиной ко мне. Подходя к воротам, я перекинул плащ через левое плечо, целиком скрыв всю левую сторону кителя, и снял с головы фуражку. Когда же охранник повернулся ко мне, я причёсывал волосы пятернёй, держа фуражку в левой руке.
Не сбившись с шага, я лишь походя бодро бросил:
— Добрый вечер!
Он даже не пытался меня задержать, хотя и ответил на приветствие. Минуту спустя я уже находился в недрах ангара 14 — ангара в самом буквальном смысле слова. Над всем внутренним убранством главенствовал сверкающий Боинг-707, высившийся в глубине здания. Но при том ангар 14 представлял собой и грандиозную контору, разделённую перегородками на кабинеты главного пилота и главной стюардессы, метеослужбы компании и десятки прочих клетушек, где, как я догадывался, разместились прочие сотрудники и службы Pan Am. Народ там так и роился — казалось, всюду сновали десятки пилотов, сотни стюардесс и неисчислимое множество штатских. Как я заключил, последние представляли собой клерков, билетёров, механиков и прочий наземный персонал.
В вестибюле я замешкался. Меня охватила тревога, я вдруг ощутил себя шестнадцатилетним сопляком, в котором каждый с первого же взгляда опознает юнца нежного возраста, не доросшего до пилота, и тотчас вызовет ближайшего фараона. Но головой не вертел. Те, кто удосужились бросить на меня взгляд, не выказывали ни удивления, ни интереса. На стене перед входом висел большой плакат со списком различных отделов и стрелками, указывающими дорогу. Складской отдел находился слева по коридору, оказавшись чем-то вроде военного склада с бесчисленными полками, уставленными ящиками. Как только я подошёл к стойке, навстречу мне из кресла поднялся долговязый хлыщ, чьё имя было вышито на левой стороне рубашки.
7
Полковник Джордж Армстронг Кастер командовал войсками в знаменитом сражении с индейцами у реки Литл-Бигхорн, но в отличие от Абигнейла потерпел сокрушительное поражение и погиб в храброй, но безумной атаке.