«Божественная, может, я схожу с ума?»
Дождь продолжал барабанить звучной дробью по стеклу. Не смея шевельнуться, я смотрел на Старшего.
Ракеш ровно сопел, погрузившись в расслабленный сон. Он лежал так близко, что я ощущал отголоски глубокого дыханья на голых щеках. Такой красивый, такой совершенный. Его лапа опустилась мне на спину, прижимая к кровати, подвигая к себе. Тепло, исходившее от большого тела, согревало - я не ощущал привычного холода, кусающего за пятки, стоило температуре немного упасть. Тепла Ракеша хватало на двоих…
«Ты мне не поверил, - вел я тихую беседу сам с собой. – Встал на ее сторону. Но я не жалею о том, что сделал. Даже если это приступ помешательства, я все равно рад, что сказал то, что чувствую. Ты показал мне добро, посланный самой богиней, и я не могу молчать, видя, как тебе пытаются причинить зло. Если бы время можно было повернуть обратно, я поступил бы так же. Ты просил меня больше не лгать. И я пообещал тебе это. И я сдержу слово несмотря ни на что. Я всегда скажу тебе правду, как бы горько мне не пришлось за нее расплачиваться.»
Я потянулся мордочкой к шелковистому меху, ткнулся носом. Запах ласкал мягкой лапой, ластился.
«Ты божественно пахнешь», - подумал я, приоткрыв глаза.
Полежав еще немного, я решил, что стоит встать и убрать воду, пока матрас не пропитался до основания. Ерзанье разбудило Ракеша.
- Куда? – сонно спросил он, разлепив веки и глядя на меня тонкими щелками глаз.
- Хочу убрать воду, - я все еще не желал смотреть на Старшего. Обида пульсировала жесткими ударами ниже пояса, хлестала сердце, пока воспоминания о ремне оглаживали тело.
- Лежи. Я сам, - ответил он и не спеша поднялся.
Мне ничего не оставалось, как уткнуться в покрывало и, сжав лапки, ждать, пока с попы уберут промокшее и сочившееся влагой полотенце.
- Я принесу другое, не поднимайся.
Ослушаться я не посмел, да и куда бы я делся, захоти спрятаться или убежать. Я даже не уверен, что осилил бы поход до ванной комнаты.
Оголившиеся ягодицы обдало прохладой лишь на мгновенье, стоило полотенцу исчезнуть. Кожа нагревалась быстро, лишенная спасительного холода. С голой попой лежать было стыдно, но, по крайней мере, я сумел опустить хвост. Опустить, но не расслабиться полностью - прикосновение неприятно кололо воспаленную плоть.
В комнату вернулся Старший.
- Подними как было, - распорядился он, и я, сцепив челюсть, задрал хвост наверх, послушный приказу.
- Болит?
Сухая махровая ткань неприятно оцарапала, заставив поморщиться.
- Я принес еще льда, - пояснил Старший, совершая на моей покрытой пятой точке какие-то манипуляции.
Закончив, он снова улегся рядом.
- Посмотри на меня.
Делать этого не хотелось - самый главный кот в моей жизни предал меня.
- Тагир, - мягко позвал он по имени. Я развернулся с неохотой. - Скажи мне честно, почему ты сказал это?
Зеленые глаза внимательно вглядывались в мое лицо.
- Потому что я знаю, что она… что я прав.
Старший чуть поморщился:
- Ты же обещал мне больше не врать.
- Я готов вернуться обратно в приют, если мои слова окажутся ложью, - ответил я, выдерживая прямой изучающий взгляд.
- Даже так?
Тяжелые тучи прижали нас крепко к кровати, не давая сердцу ускорить ход. Разговор был тягучий, словно почва, размякшая в поле.
- Да. Но теперь это не имеет значения, мне все равно лучше вернуться. Ты поверил ей, а мне нет. Скоро она войдет в твой дом и мне здесь будет не место. Ведь она наверняка ненавидит меня за то, что я сказал.
- Ты мог не говорить.
- И взял бы грех на душу.
Мы ненадолго замолчали, рассматривая друг друга, словно видя впервые.
- Только я решаю, кто и когда войдет в наш дом… и кто его покинет, - Ракеш поднял лапу и коснулся моего уха. – Совсем прозрачное, ты знал? – неожиданно сменил он тему.
- Нет, сфинксов редко рассматривают, - «смущаясь их уродства», добавил я про себя. – Сильно неприятно? – прошептал я едва слышно.
- Необычно. Я такого никогда не видел, - скользнули подушечки по внешней стороне. – Можно? – спросил он разрешения. Не знаю откуда, но я понял что он хочет потрогать меня еще.
Я кивнул.
Его лапа скользнула на складки, ощупывая их мягкость; они подавались словно глина, следуя за чужими прикосновениями. Палец скользнул на нос, рисуя дорожку до самого кончика. Стало щекотно, я машинально облизнулся, задев его палец.
Мы замерли, глядя друг на друга. Между нами словно проскользнуло что-то. Сердце ударилось о грудную клетку, обдав жаром.
Время остановилось для нас двоих.
Старший неожиданно потянулся и, склонившись, лизнул мой подбородок. Протяжно, захватывая всю нижнюю челюсть и нос. Еще миг, и я ответил, задев его длинный коралловый язык своим, лишь мельком.
Ракеш застыл.
Не желая, чтобы время вновь двинуло ход, я оперся на сгибы локтей и, застыв прямо перед ним, осторожно лизнул его щеку, затем еще и еще, видя, что он позволяет. Коснулся языком его носа, ощутив, как тяжело он тянет воздух, его зрачки расширились, а веки чуть опустились. От пристального взгляда и напряжения, исходившего мягкими волнами от бенгала, внизу налилось кровью. Попу защипало, а Ракеш все еще не двинулся, позволяя себя вылизывать.
- Хватит, Тагир, - неожиданно холодно прозвучал голос. – Ты хороший мальчик, но у нас с тобой уговор, кстати, по твоей же просьбе. Я понимаю, что ты приревновал к Ларите, но это не повод лгать. Знай, я не выброшу тебя на улицу, когда в нашем клане появятся другие коты, и для того, чтобы сохранить мое расположение, совсем не требуется… не требуются отчаянные меры, - он хотел сказать «вранье», понял я, окаменев. - Я надеюсь, что мне больше никогда не придется тебя наказывать, но я сделаю это снова, если подобное повторится.
С этими словами он поднялся и вышел.
Мои щеки горели словно от пощечины.
Лучше б ударил.
Уже не за себя котёнок ропщет, усвоив, кто он есть.
Глотая слёзы, Тагир добра желает хозяину младому,
Но только ложь терпеть, превыше его сил, и лесть
Он чувствует, как гадко расползается она по дому.
Невинный сфинкс, в потоках чувств запутался, малыш,
И есть тут от кого, бенгал манит и проявляет нежность
И даже наказание того не изменит. Ракеш, услышь,
Как плачет маленькое сердце, не видно внешне,
Оно внутри томится, трепещет, словно загнанная мышь.
Услышь, Ракеш, его… услышь.
Kananga
========== Глава 17 Чего греха таить. ==========
Ракеш
Как и было условлено, я позвонил Ларите, прося назначить подходящий для нее день для встречи через две недели. Такой долгий срок мог показаться странным, но меня едва ли это заботило. Я попросил ее выделить для нас целые сутки, объяснив, что не желаю чтобы нас потревожили, и это, как и частое повторение ласкающего слова «нас», несомненно, заставило тиффани более благосклонно отнестись к продолжительному ожиданию. Должно быть, она решила, что мне необходима подготовка для судьбоносного свидания, и была в этом абсолютно права.