— О, Беа, — Мама снова обнимает меня и прижимает мое лицо к своему плечу. Она замечает, что я не должна переживать, потому что уверена, что я со всем справлюсь. А сама она будет волноваться, спрашивать себя, как и где бы мы жили, если бы я достигла премиум-статуса.
— Пойдем. Давай прогуляемся, — предлагает она.
Да, прогулка, которую мы еще можем себе позволить.
Мы идем через переполненные улицы зоны 3 к зоне 2, где здания стоят не так близко друг к другу. Здесь находятся школы, больницы, колледжи и казармы надсмотрщиков и службы безопасности. Здесь я могла бы жить, если бы пошла учиться на медсестру. Но я не хочу здесь жить. Я хочу жить в зоне 1, на краю купола, купаться в свете. Я хочу уютный дом, окруженный искусственной травой. Но в зону 1 не только сложно попасть, но и оставаться там долгое время.
Когда мы доходим до района Премиум, проходя мимо, мы заглядываем через массивные ворота в несколько слабо освещенных домов, в которых не висят шторы на окнах, и бросаем жадные взгляды на все то, чего у нас нет: многодетные семьи сидят вместе с их пухлым потомством вокруг спасенных из пустоши, античных обеденных столов, на которых горят свечи и стоят большие тарелки с вкусной едой.
Немного позже мы устраиваемся на железной скамейке, расположенной на смотровой площадке, всего в одном блоке от дома Квинна. Мы смотрим на сооружение по выработке воздуха, который соединен с куполом ужасными резиновыми трубками и издаёт надоедливые звуки сирены. Позади сооружения простиралась полоса убранной земли, на которой лежит необработанная куча щебня, а на горизонте виднеются руины бывшего города.
Надсмотрщик проходит мимо, его руки убраны за спину, и строго смотрит на нас. Только после того как убедился, что мы ведем себя в соответствии с порядком, проходит дальше.
— Неужели им больше нечем заняться, кроме как наблюдать за нами? — шипит мама.
— Мне нужно найти работу. Нам нужны деньги, — говорю я.
— Нет, Беа. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь, не как у меня. И это значит, что ты идешь снова в школу. Твоя работа называется учеба, — она сжимает мою руку.
И когда я сижу на скамейке рядом с мамой и смотрю на мир, в котором больше нет воздуха, меня охватывает сильное сомнение, получится ли у меня когда-нибудь вытащить мою семью из зоны 3. Я могу надеяться только на мой мозг, и даже если до сегодняшнего времени он мне помогал, это не говорит о том, что так будет продолжаться и дальше.
— Твой отец совершает путешествие туда каждый новый год, — мама показывает вдаль. — А я, о Боже, я не покидала Купол со дня нашей свадьбы. Мы экономили целый год и пробыли три дня снаружи. Это было великолепно. Но как-то немного страшновато. Если солнце садится, становится совершенно темно, никакого искусственного света, — она поворачивается и делает движение в сторону уличных фонарей, которые погружали зону 1 в матовый свет. — Мы спали днем и путешествовали ночью, только чтобы смотреть на звезды. Мы добрались до Мардена. Нет, до Малдона. О, я не могу вспомнить название. — Она показывает в направлении невысоких холмов. — У них были лодки, на которых ты можешь плавать на воде.
— Я хотела бы жить в Пустоши.
— Не неси чепуху, Беа, — говорит она, вздыхая, несмотря на то что это она только что восторгалась ею. — Там все удручающе. Одиноко. Местность и море.
Она хочет развеселить меня, но не особенно искусно. Наоборот, я чувствую себя еще хуже. Неужели, не мог в коридоре меня встретить отец и просто пошутить.
Мы встаем и неторопливо прогуливаемся вдоль пешеходной дорожки, которая ведет вокруг купола. Несколько бегунов с масками, все они Премии, пробегают мимо нас.
Маленькие кислородные баллоны с желтой эмблемой «Бриз» прикреплены на талии. Хотя они тяжело дышат, потеют и выглядят довольно безобразно, но выражение их лица говорит о том, что они довольны. Мама смотрит на них большими глазами и улыбается.
— Откуда у этих людей столько денег? — удивляется она. — Наверное, у каждого из них по двенадцать детей. — Я пытаюсь игнорировать ее замечание и наслаждаюсь видом.
— По крайней мере меня пригласили на кемпинг, — замечаю я.
— На кемпинг? — она слегка касается толстого стекла купола.
— Квинн пригласил.
— Но сейчас январь, а у нас нет теплой одежды. Там же нет никакого контроля за климатом, дорогая. И эти баллоны с кислородом. Мы не можем себе этого позволить.
— Квинн подарит мне кислород. И у него есть масса вещей, которые я могла бы одеть.
— Охотно верю, — говорит она и отводит взгляд. Ей нравится Квинн, но она ненавидит его родителей, так как считает их высокомерными. Какими они, по правде говоря, и являются, мама так же возлагает ответственность за большинство ее проблем на его отца, особенно, когда получает счета за кислород.