Кирилл превратился в Максима. Однако, гипноз дал обратный эффект. У мальчика появилось неутолимая жажда видеть страдания других людей.
Ему хотелось причинять боль другим, такую же или в сто раз сильнее, чем испытал он на себе. Главным было то, что он затаился, сработала функция самосохранения. Он стал тихим, послушным и занялся постижением системы абсолютного подчинения ему других людей. Конечно, делал он это тайно, чтобы его «родители» не узнали.
Сначала он испробовал этот метод на рабочем — молдаванине, который в числе других таких же работяг строили лабораторию папаше.
Максим мысленно заставил рабочего подойти к нему, положить руку на верстак, взять топор и отрубить себе пальцы. Затем, намного позднее, он проделал такое с садовником. Подошёл к нему со спины, сказал кодовое слово, тот, словно в миг, стал роботом.
Максим заставил его взять в руки нож и перерезать себе горло.
Но те, кто называли себя его родителями, были монстрами пострашнее.
В их доме было много прислуги, в основном, кухарки и горничные. Их нанимала мать. Она ездила в город на рынок, куда обычно съезжались с районов люди, ища заработок. Выбирала она деревенских и безродных. Какую цель она преследовала? Теперь уже никто не узнает.
Папочка был охоч до женского тела и совращал молодых неопытных дурочек.
Мамочка узнавала об этом и, если прислуга беременела и требовала денег или признания будущего ребенка, избавлялась от этой проблемы.
Однажды он увидел такую расправу. Мать заманила девушку в лабораторию, якобы прибраться. Ничего не подозревающая молодуха принялась за уборку. Мамаша подкралась и воткнула в шею жертвы шприц с парализующим ядом, который они с папочкой «доили» со змей. Но, прежде чем девушка умерла, мамочка вырвала ей щипцами клитор и засунула его в рот несчастной. Таким изощрённым способом она мстила мужу.
Папашу мать как женщина давно не устраивала, а расстаться с ней он не мог. Слишком много их связывало. Она знала его не как приличного уважаемого врача и ученого, а как убийцу. А она была его сообщницей. Убить её он не смог бы. В памяти сумасшедшего доктора, она оставалась доброй и озорной девушкой с Кубани.
После того, как жертва теряла сознание и практически становилась полуживой, наступало время работы папочки.
Папаша упаковывал ещё живую девушку в полиэтиленовый пакет и закапывал в саду. На могилу сажали яблоньку. С годами сад разрастался на могилах жертв кровавой мамочки и Доктора папочки.
Воспоминания ломили виски Безликого. Ещё одно всплыло в памяти.
Теплый июльский день. Ему исполнилось 10 лет. Накануне, в их дом пришла молодая женщина с рыжей девчушкой лет пяти-шести. Девочка понравилась Максиму. Он решил про себя, что она станет его женщиной, когда они вырастут. Девочка оказалась внебрачной дочерью Доктора. Женщина требовала, чтобы тот признал дочь и развода с женой, иначе она грозилась пойти в институт, где преподавал Доктор. И в клинику, где тот работал. Такого поворота событий они не могли допустить.
Хитрые твари! Эти притворцы обманули женщину, придумав на ходу план действий, а затем, когда она увезла дочь и вернулась за деньгами, убили ее этим же вечером. Девочка исчезла. Они искали её и планировали уничтожить как улику. Однако, не нашли.
***
Максим сидел на цепи в сарае. Мать решила наказать его за непослушание. Когда в полдень, она принесла ему еду, Максим применил к ней свой метод подчинения.
— 978! Ты, Маргарита Быстрова?
Женщина напряглась так, как будто ей в позвоночник воткнули свинцовый штырь. Глаза помутнели, речь стала несвязной.
— Да. Маргарита Быстрова.
— Маргарита Быстрова, сейчас ты снимешь с меня ошейник. Затем выйдешь из сарая, возьмёшь в дровеннике топор. Далее, вместе с топором пойдешь к реке, возьмёшь по счету десятую лодку. Отплывешь ровно на середину реки, возьмёшь топор и будешь пробивать днище лодки. Когда лодка станет тонуть, возьмёшь в руки топор и будешь его крепко держать, даже, тогда, когда вода скроет тебя из виду. Повтори!
Маргарита повторила слово в слово слова Максима. Она беспрекословно выполняла указания Максима. Женщина была под сильным гипнозом, её движения были автоматические. Максим наблюдал за ней со стороны, держа дистанцию. Когда лодка стала наполняться водой, и стала тонуть, женщина не сопротивлялась. После того, как вода скрыла лодку и женщину, Максим заорал как дикий вепрь, слезы текли по его щекам, а он смеялся до хрипоты. Потом вдруг резко замолчал, вытер слезы рукавом рубашки и страшно оскалился. Он почувствовал Силу, которая позволит теперь ему вершить суд над сорняками, которые бурьяном разрослись по людскому полю. Воспоминания покинули голову Безликого. Боль отступила, и он в изнеможении впал в забытьё на широкой тахте, в своем уютном бунгало, скрытым от всего живого.