На него надели наручники и стали паковать в машину, в тот момент вдруг он обернулся и пристально посмотрел Найденовой в глаза.
С укором!
Лине стало так плохо и закружилась голова, она стала оседать на землю. Опера подбежали к ней и подхватили её на руки.
Через несколько минут она пришла в себя и, отклонив предложение поехать в скорую, поехала со всеми в отдел.
По дороге, Лина набрала номер капитана Корилова.
—Андрей, я взяла его!
—Кого?
—Подозреваемого по взрывам на площади.
—Какой к чёрту подозреваемый! Бегом в управление! Пушкарёв застрелился. И мэр города тоже.
— Ужасно! Как это могло случиться?
— Подробностей не знаю.
—Что мне делать с подозреваемым?
—Пусть пока посидит до завтра у вас в отделе. У тебя есть, что ему предъявить?
—Прямых улик нет.
—У тебя 48 часов, Найденова, чтобы их найти.
— Будем искать! В управлении мне делать нечего, тем более всё зто формальности.
— Хорошо. Решение за тобой! Я на связи.
***
Приехав в отдел, Лина вспомнила о бедном директоре, запертом в машине.
Его выпустили из машины, и он, как подраненный глухарь побежал, припадая на одно крыло.
—Куда подозреваемого? В обезьянник?-спросили дежурные.
—Нет, сначала ко мне.
Когда Донского привели к ней в кабинет, она поняла, что ошиблась и этот мужчина только слегка похож на незнакомца с пляжа.
—Капитан, Вы похожи на кенгуру,- нагло разглядывая Лину, сказал Донской. Молодая беременная кенгуру с длинными ногами и...
—Замолчите! Сейчас Вам необходимо подписать протокол задержания. Разрешается только один звонок. И наручники снимите с него,- приказала Найдёнова дежурному.
Дайте ему телефон.
Донской позвонил, и через пятнадцать минут в кабинет Лины вбежал мужчина средних лет, за которым тянулся пьянящий аромат дорогого парфюма.
Это был Крестовский Федор Михайлович, самый дорогой адвокат не только в их городе, но и далеко за его пределами.
Он сразу перешёл к своему адвокатскому делу. Первое, что он сделал, изучил протокол задержания.
—Мне нужно поговорить с моим клиентом,- сказал Крестовский. Найденовой.
—У Вас десять минут.
Пока адвокат беседовал с задержанным, Лина позвонила домой отцу. Он взял отпуск и помогал Лине по хозяйству.
Сегодня Ираклия привезут из больницы. Это единственное радостное событие за последнее время. Наконец, он будет рядом.
Отец сказал, что Ираклий уже дома, все хорошо, и они ждут её.
—Передай Ираклию, что я буду дома как можно раньше.
***
Войдя обратно в свой кабинет, она внимательно выслушала адвоката, который просил выпустить Донского под залог.
—Нет! Об этом пока не может быть и речи. Подозреваемый задержан ровно на 48 часов. Если обвинения подтвердятся, тогда поговорим. Дежурный, заберите задержанного и отведите его в камеру. А Вам, Фёдор Михайлович, до свидания!- сказала Лина адвокату.
Тот был рассержен, но вида не подал. Кивнув головой, покинул её кабинет.
У Найденовой оставалось мало времени, ведь в суматохе событий она допустила ошибку.
Всё силы были брошены на задержание Донского, вместо того, чтобы искать клоуна из студии »Mirage.»
Поэтому, пока она вела переговоры с адвокатом, её помощники «рыли землю носом» в поисках этой студии.
На время болезни Ираклия Сухуми, помощником Найденовой был назначен капитан Аверьянов Тимофей Валерьянович.
Его перевели ей в помощь с другого района города.
Следователь он был опытный, мужик правильный, с Найденовой они быстро нашли общий язык.
Аверьянов нашел студию »Mirage» по указанному в реквизитах адресу.
По приезду туда, оперативники обнаружили закрытый офис.
Дирекция арендатора помещений предоставила им договор на некоего Публичного Сафрона Демьяновича, 1975 года рождения.
—По всем признакам фирма—однодневка,- начал свой отчёт Аверьянов,— она же »помойка», «космонавт». Все так сказать, жаргонные термины. На адресе были они не более недели. Съехали в субботу— выходной день. Никто ничего не видел, ну всё как обычно. Я ребят подогнал, связи поднял и нашёл этого «директора». Привез. Сейчас приведут.
В кабинет не ввели, а буквально внесли тело. От тела несло всеми «ароматами» помойки. Тело не реагировало ни на звук, ни на свет. Но волшебные слова: »Пить будешь?» оживили тело, и после рюмки водки оно заговорило.
—Назовите свою фамилию и имя,- начал допрос Аверьянов.
— Публичный я, Сафрон! А чё?
—Паспорт твой где, Сафрон?
—А ещё нальешь?
—Налью. Говори, где паспорт твой?
—Ну, «трубы у меня горели», а тут мужик, говорит мне давай паспорт.
—И что дальше?
—Ну, повез меня на хату, там заставил меня помыться, переодеться, ну ещё морду мою размалевали как у артиста.