— Доброго вечера, Александр Александрович, — потупившись, ответила Глашенька. — Рада нашему знакомству.
— И я рад, Глафира Алексеевна, — вновь поклонился Рыкин. Наконец уселся в кресло и спросил, но уже Котова: — Раз уж вы пришли без предупреждения, к тому же в сопровождении барышни, стало быть, вас привело какое-то дело. Чем могу служить?
Олег, уже успевший сесть, коротко вздохнул. Да, расшаркиваться и вести пустую болтовню было лишним. Сан Саныч, как человек умный, прекрасно понимал, что вот так вот не являются от нечего делать. Котов подчеркнул, что с ним явилась девица и не простого сословия. Ей ходить по гостям в неурочное время еще и не с родственниками женского пола не дозволялось. Стало быть, и вправду дело важное.
— Вы правы, — ответил Олег, — дело и вправду важное, дорогой друг. Впрочем, оно вам известно. Разговор будет непростым и небыстрым. Прошу вас, сначала выслушайте нас.
— Я готов вас слушать, — кивнул сыщик. — Признаться, заинтриговали.
— Да какие уж там интриги, — усмехнулся Олег. — Сегодня утром вы арестовали подозреваемого в убийстве Румпфа и Карасева. Взяли его в Лесном…
Глаза Рыкина округлились в изумлении:
— Откуда вы это знаете, Олег Иванович? В газетах ничего об этом не будет, пока мы не разберемся окончательно, да и кроме меня с вами поделиться вроде некому… или есть? — и его взгляд стал пристальным.
— Со мной было кому поделиться, Сан Саныч, — ответил Котов. — И этот человек перед вами — Глафира Алексеевна. Дело в том, что вы взяли ее родного брата — Воронецкого Михаила Алексеевича. И он не имеет никакого отношения к этим убийствам. Вы взяли невиновного…
Рот Рыкина приоткрылся, но изумление быстро исчезло, и сыщик порывисто встал с кресла:
— Минуту! — воскликнул он.
После прошелся по гостиной, обернулся к Глаше и прищурился.
— Одну минуту, Олег Иванович. Тот, кого мы взяли, всё твердил про свою жену. Поначалу требовал отпустить его на ее поиски. После же, когда узнал, в чем его обвиняют, замолчал и более ничего не требовал. И теперь я понимаю, кого вы мне представили. И это никакая не помещица Воронецкая, это Светлина, и вовсе не из Новгородской губернии, а…
— Из Суздаля, — закончил за него Котов и указал обратно на кресло: — Присядьте, Сан Саныч, мы кое-что вам объясним.
Рыкин поначалу было послушался, но, едва присев, вновь взвился разомкнутой пружиной. Теперь он смотрел на приятеля.
— Что это всё означает, милостивый государь⁈ Вы их пособник? И все эти наши разговоры были вам нужны, чтобы узнать, как проходит следствие? А в покойницкую для чего ездили? Чтобы своими глазами увидеть итог эксперимента? Еще и пытались увести нас по ложному следу, заверяли, что узнаете у мистиков…
— Довольно, — прервал его Олег. Голос его был негромким, но единственное слово, только что произнесенное, казалось, прокатилось по гостиной раскатом грома, и сыщик изумленно моргнул. — Если вы желаете идти этим путем, то можете притянуть еще и Федора Гавриловича. Он тоже знаком с господами Светлиными. Как это сделать, вы, если постараетесь, то придумаете. Или же все-таки присядьте и выслушайте нас, а после будете сыпать оскорблениями и обвинениями. Хотя бы ради нашего прошлого доверия и нескольких лет безупречной и приятной дружбы присядьте и послушайте.
Рыкин некоторое время боролся с собой, и это было заметно по тому, как он то делает шаг к креслу, то вновь замирает с приоткрытым ртом, словно желал высказаться. Наконец победило желание во всем разобраться, и сыщик всё же уселся. Он закинул ногу на ногу и велел:
— Говорите.
— Благодарю, — сухо ответил Котов. Он перевел взгляд на побледневшую Глашеньку и, потянувшись, пожал ей руку, а затем вернул свое внимание Сан Санычу. — Итак, начнем с имени. Из двух фамилий, только что произнесенных вами, фальшивая именно — Светлины, как и место проживания. Их поместье находится в Старорусском уезде Новгородской губернии, и это выяснить проще простого. Вам подтвердят не только имя, но и приметы брата и сестры Воронецких, которые прибыли в Петербург полторы недели назад. По прибытии они отправили своего кучера обратно в поместье и поселились в гостинице «Старый феникс», откуда переехали в Лесной за день до ареста.
И вот теперь мы вернемся в самое начало, к причине, побудившей господ Воронецких отправиться в Петербург. А причиной всему стала Глафира Алексеевна, точнее, ее таинственное исчезновение из дома с последующим возвращением.