— Роман Андреич, — напомнил о себе Кондратий Евстафьевич, и маг вскинул на него взгляд. — Что с Гаврюшей делать?
— И это, ваше благородие, — встрял Васенька Цеп до того, как Котов успел ответить: — Такое дело, надо бы накинуть деньжат. За такое, — он кивнул на Гаврюшу, — маловато будет. Мы с чертом дела не имеем, а такое человеку не сотворить.
— Верно, — кивнул Макар, — за такое надо больше денег.
Кондратий Евстафьевич промолчал, и это могло означать лишь одно — он согласен с требованиями своих «ребятушек» и одергивать их не собирается. Олег вздохнул. Он понимал, на что рассчитывают разбойники. Он один, их трое, и деться отсюда некуда. Жить хочет, даст денег.
— Я заплатил за все риски сразу, — спокойно ответил Котов. — И предупредил, что дело крайне опасное, и соваться к Дарье не велел. — Цеп достал нож и теперь поигрывал им, намекая, что спорить никто не намеревается. Маг криво усмехнулся и поставил перед собой трость. — Сейчас вы отнесете Гаврюшу в Обуховскую больницу. Скажете, что шли в Дом терпимости на Мещанской. По дороге к вам привязался незнакомый мужик. Молодой, одет хорошо, волосы светлые и на щеке порез. Задирал, оскорблял. Думали, что пьяный. Гаврила с ним сцепился, вы прошли дальше, потому что он сильный, а мужик выглядел щуплым. А когда обернулись, увидели приятеля уже таким. Куда делся белобрысый, и как это сделал, не видели. После этого стало не до девочек, забрали Гаврюшу и думали, что делать. Где отсиживались и почему не решились идти в больницу сразу, придумает Вася и расскажет, пока будете ехать. Ни в каком Лесном вы не были, никакую Дарью не искали. Никаких заказов не получали. Всё, забыли об этом. Берите его, — Олег кивнул на жертву хамелеона и, поднявшись на ноги, первым направился к выходу.
За спиной послышалась возня, но розыскник не обернулся, знал, что сейчас его слова исполняются в точности. Он и наверх поднялся первым, и уже там ждал, когда появятся остальные. Вторым выбрался из ящика Кондратий Евстафьевич. Он встал рядом с Котовым, так и не нарушив молчания.
Следом появилась голова Васеньки Цепа, он выбрался в коморку и, склонившись над ящиком, ухватил Гаврилу и вытянул его наверх. Тот не охнул, не вскрикнул, даже не застонал. То, что это живой труп, которому уже никто не поможет, Олег видел. Он склонился к лицу жертвы хамелеона, заглянул в пустые глаза, а после накрыл грудь ладонью, где едва улавливалось биение сердца. Но вот оно трепыхнулось еще раз и затихло, подвластное воле мага. Мучения несчастного прекратились. Спасти его было невозможно, а что предъявлять полиции: труп или умирающего — значения не имело.
После того, как наверх выбрался и Макар, Кондратий Евстафьевич вернул дно в ящик, закрыв им проход, после опустил крышку, задернул занавеску и направился на выход. Его разбойники потащили мертвеца следом. Котов в этот раз шел последним. Он поравнялся со сторожем, когда тот вышел проводить хозяина, поднял руку и произнес:
— Забудь, что видел. Ступай.
Сторож моргнул, а после ушел туда, где сидел всё это время. Ни Кондратий Евстафьевич, ни разбойники назад не обернулись. Они дошли в молчании до пролетки, усадили туда мертвеца и втиснулись рядом с ним. Олег подошел к кучеру, удивленно взиравшему на происходящее, и позвал:
— Голубчик. — Кучер перевел взгляд на мага и застыл, пойманный в ловушку его взгляда. — Отвезешь в Обуховскую больницу и сразу уедешь. Ни меня, ни хозяина ты не видел. Нас здесь не было. Кондратий Евстафьевич, а вы идите ко мне, прогуляемся. — Бакалейщик послушно выбрался из пролетки, и Олег махнул рукой: — Езжайте с Богом.
Пролетка тут же покатила прочь, а розыскник и главарь шайки неспешно побрели следом. А через несколько минут между ними завязалась беседа, и со стороны казалось, что мужчины просто прогуливаются. Они даже посмеивались время от времени. Да и сам Кондратий Евстафьевич был уверен, что они с Романом Андреевичем попросту вышли пройтись и поговорить о всяких пустяках. Зачем это им понадобилось, Бакалейщик не знал, да ему и в голову не приходило задаться подобным вопросом. День чудесный, собеседник хороший, отчего бы и не прогуляться, а где… да всё равно! В приятной компании везде хорошо.
Мужчины выбрались на Забалканский проспект, по нему дошли до Новомосковского моста, перешли по нему на другой берег Обводного канала и продолжили путь всё по тому же проспекту. На перекрестке свернули на Малый Царскосельский проспект, а оттуда на Серпуховскую улицу. Наконец вернулись в бакалейную лавку, оба находясь в прекрасном расположении духа.