Что до Ковальчука, то Сан Саныч и вправду заявился к нему поутру и устроил допрос о господах Светлиных и их знакомстве с Котовым. Так что к моменту появления у него Олега и Глашеньки, Федор Гаврилович уже обо всем знал, успел испытать целую смесь чувств: изумление, негодование за обман и облегчение, что всё разъяснилось — а потому встретил гостей с толикой едкой иронии, но спокойный. Заверил приятеля, что устроит барышню с удобством, а также (уже наедине) пообещал не устраивать ей сеансов, чего очень опасалась госпожа Воронецкая. В общем, всё устроилось, и это не могло не радовать.
Котов коротко рассказ об этом напарнику, тем удовлетворив его любопытство, а после произнес:
— Еще один вопрос, и я вытащу доклад из твоей головы сам. Полномочия имеются.
— Оставь, пожалуйста, мою голову в покое, — отпрянул Стёпа и заверил: — Вопросов больше нет. Рассказываю. Явились мы, стало быть, с Цепом в Лесной…
— Подчистил ему снова память?
Степан ответил возмущением во взгляде:
— Разумеется! Он не вспомнит ни что был в Лесном, ни с кем там был. Еще немного, и Васенька себя самого не вспомнит, — усмехнулся он и продолжил уже иным тоном: — Прогулялись мы с ним, значит, со сторожем опять поболтали. Хамелеон к нему Дарьей подходил. Говорит, Дарья руку обварила, бинтом замотана.
— Стало быть, ранение в кисть?
— Левое запястье, — кивнул Стёпа. — Потом прошлись до Малой Кушелевки, Она же там совсем рядом, — теперь кивнул Олег, соглашаясь. — Дом Дарьи стоит за Лесным рестораном. Не сразу, разумеется, но один из первых домов. Развалюху из его окон скорей всего не видно, мешают деревья, да и Муринский проспект тоже. Но! Очень хорошо виден Антоновский переулок, и подойти к нему можно через луг, он как раз расположен между деревней и переулком. Три дурня так и поперлись, и хамелеон мог их увидеть, потому они никого и не застали.
— Они не знали, с кем имеют дело, — ответил Котов. — Исходили из моего предупреждения, что приближаться опасно, правда, к тому, кто будет в развалюхе. А в деревню они шли ночью, потому и выбрали такой путь, чтобы их не заметили.
Котов поднялся со стула и поманил за собой напарника. Тот послушно последовал за приятелем. Вопросов не задавал, знал, куда и зачем идут. В кабинет. Там и устроились над очередной картой, но уже не всего Петербурга, а Лесного.
— Показывай, — велел Олег.
Взяв карандаш, Стёпа посмотрел на карту, а затем уверенно пометил крестиком место, где стоял дом Дарьи.
— А где хамелеон напал на Гаврюшу?
— На выходе в Антоновский переулок. Вот, видишь? Недалеко от перекрестка, где Муринский проспект переходит в Малую Спасскую.
— Недалеко от деревни, — отметил Олег.
— Да, — согласился Стёпа. — А пролетка их ждала на пустыре… почти. Между деревьев пряталась. Туда Гаврюшу дотащили и уже рванули к Бакалейщику.
— Пока гуляли, кого-нибудь встретили?
Стёпа напустил на себя таинственный вид, возвел глаза к потолку и вздохнул.
— Степан Ильич, голубчик, — ласково позвал его Котов.
Тот опустил взгляд и увидел, что Олег смотрит на свою ладонь, на которой между кончиками пальцев проскакивали искры. Старший розыскник собрал пальцы щепотью, и искры слились в едином свечении, из которого вытянулся тонкий жгут…
— Да я же шучу! — воскликнул Степан и выставил перед собой ладонь.
— Ты же знаешь, я твой щит прошью и не замечу, — усмехнулся Котов и, сжав кулак, погасил магический выплеск. — Говори и не испытывай моего терпения. Нам вскоре отправляться в Лесной. Кого видели?
— Мужика видели, — проворчал младший розыскник. — Рука перевязана. На одной ножке прыгал и песню горланил. Явно Цепу себя показал. Тот и шарахнулся, как на нас «Федот Афонин» из-за деревьев выскочил. Мы там для порядка к дому Дарьи подошли, повертелись, даже людей поспрашивали, дома ли Дарья. Мужик какой-то сказал, что видел ее утром, но из дома никто не вышел. Потом вот в Антоновский переулок пошли, а хамелеон на нас выпрыгнул. Не приближался. Показался просто, Васеньку моего перепугал и опять за деревья юркнул.
— Хорошо, что не полез к нему, — заметил Олег.
— Да хотелось, конечно… — почесал в затылке Стёпа. — Прямо ведь в руках был. Но людей было много, день еще все-таки. Ресторан работает, еще и Васенька мой, смотрю, за револьвером полез. У самого глаза из орбит, будто его хамелеон глотнул, одной рукой в поглотителя тычет, второй по карману шарит. Ну я его под руку, угомонил и потащил подальше. Тварь за нами не пошла. Только показалась.