Но в доме сыщика именно ей отдавали предпочтение. Кичиться мужчинам было не перед кем, а игра им нравилась. К тому же они никогда не делали ставок, играли просто в удовольствие под приятную беседу, время от времени попивая коньяк. Обычно графина хватало на весь вечер, но иногда брались и за второй, но такое случалось нечасто. Разговор и без того тек легко и необременительно.
— А как ваши рассказы, Олег Иванович? — полюбопытствовал Рыкин, раздав карты.
— К сожалению, за то время, что мы не виделись, написал лишь один, его и принес. Не хватает вдохновения, — ответил Котов. — Нахожусь в поиске сюжета.
— Что вы, Сан Саныч, голубчик! — весело воскликнул Федор Гаврилович. — Наш дорогой друг нынче ходит по салонам мистиков! — Он рассмеялся, но вдруг замолчал и хлопнул себя ладонью по лбу: — Олег Иванович, так вы вдохновения у них ищите⁈ Вам разонравилось писать о преступлениях?
Мужчины разыграли карты, и хозяин дома поднял взгляд на молодого гостя.
— Вы решили сменить сюжет? — спросил сыщик. — Желаете написать что-нибудь этакое? Вроде «Вия» господина Гоголя? Или же вроде «Утопленника» господина Пушкина? Помнится, это стихотворение произвело на меня сильное впечатление, впрочем, как и «Вий».
Александр Александрович прочистил горло и продекламировал:
Прибежали в избу дети
Второпях зовут отца:
'Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца'.
'Врите, врите, бесенята, —
Заворчал на них отец; —
Ох, уж эти мне робята!
Будет вам ужо мертвец!'
— Браво! — почти одновременно произнесли Котов и Ковальчук.
— Только на «бис» не просите, — усмехнулся сыщик. — Я это стихотворение помню лишь местами. Да и запомнил-то потому, что как раз тогда случай был: рыбаки вытянули из залива труп купца Малыхина. Вот как в этом стихотворении: «Безобразно труп ужасный посинел и весь распух». Может, потому и впечатление было сильным, так как тогда-то стихотворение и прочитал впервые. Вот и сложись реальность с вымыслом. Так что же, Олег Иванович, — он вернулся к своему вопросу: — Более не желаете писать о преступлениях?
— Напротив, — ответил Котов, — о них писать желаю, как и прежде. Но вот подумалось мне, а отчего бы не добавить мистицизма? Впрочем, с мистицизмом проще, а вот с преступлением никак не определюсь. Хочется чего-нибудь этакого, знаете ли, загадочного. У вас случайно ничего загадочного не происходило?
Рыкин ненадолго задумался, после пожал плечами и ответил:
— Нет, всё прозаично и понятно. Постойте, — он хмыкнул и прищурился, — так вы пришли поэтому? Вспомнили обо мне, чтобы расспросить о преступлениях?
Олег взял из колоды недостающие карты, посмотрел в них и сделал ход. После перевел взгляд на хозяина дома и укоризненно покачал головой.
— Вовсе нет. Я даже не задавал вам вопросов, просто уж к слову пришлось. Да, не скрою, хотел воспользоваться случаем, раз уж мы собрались. Но придумал я встретиться по той причине, что начал скучать по нашему маленькому обществу. С Федором Гавриловичем мы хоть не особо часто, но встречаемся, а вас поймать сложно. И если бы меня интересовал только сюжет, то я бы непременно встретился с вами и задал свои вопросы, а не сговаривался со всеми вами, чтобы собраться.
— Ну будет вам, Олег Иванович, будет, — Сан Саныч примирительно улыбнулся, — я вовсе не желал вас задеть или обидеть. Даже не укорял, просто пошутил, а вышло неудачно. Не сердитесь, батенька, лучше выпьем за ваше вдохновение.
— Вот это доброе дело! — воскликнул жизнерадостный доктор Ковальчук. — За вдохновение Олега Ивановича!
Рыкин поднял свой стакан и отсалютовал им. Котов поднял свой, выпил и улыбнулся:
— Я не обиделся, Сан Саныч, не думайте. Просто стало немного неприятно, но уже прошло. Однако, раз уж зашел разговор, то я буду признателен, если вы расскажете, когда у вас произойдет что-нибудь необычное и загадочное.
— Я помню, к чему вы имеете интерес, — подмигнул сыщик. — Но за всё время ничего такого не было, и я не оповещал вас. Но если вдруг, то непременно расскажу, а может и покажу.
— Это будет любезностью с вашей стороны, — вновь улыбнулся Олег.
— Но с вас непременно новый рассказ, а лучше роман, раз уж вы хотите с мистикой. Непременно роман! — ответная улыбка Александра Александровича была широкой.
— Поддерживаю! — воскликнул Федор Гаврилович. — Если с мистикой, да преступление… м-м, это должно быть примечательно.
— А что же мистики? — спросил сыщик. — Что любопытного углядели у них?
Олег хмыкнул, вспоминая людей, с которыми успел пообщаться, но вдруг хохотнул в полный голос.