— Тогда выпьем за удачу в нашем расследовании, — улыбнулся Олег, и в этот раз он был абсолютно искренен.
— Прекрасно! — с готовностью отозвался Сан Саныч, и мужчины выпили по второй.
И пока они в молчании закусывали, к ним присоединился третий собеседник… сотрапезник… в общем, пришел Барбоска. И хоть сам он не разговаривал, но слушателем был отменным. Да и пироги любил не меньше своего хозяина и его гостя.
— Стало быть, друг мой Барбоска, своим варевом ты с нами не делился, а нашу закуску решил разделить? — полюбопытствовал у пса Сан Саныч.
Барбоска уселся рядом со столиком, покосился на пирожки и демонстративно сглотнул.
— Ты бы еще чувств своих собачьих лишился, чтобы показать, как голоден, — покачал головой Рыкин. — Где твоя совесть, лохматая голова?
— Ваф, — ответил пес, почавкал и снова сглотнул.
После перешел ближе к гостю и уместил голову на его коленях. Котов рассмеялся. Он потрепал умницу Барбоску и отдал половину своего пирожка, потому как что-то съесть под его взглядом было совершенно невозможно.
— Вот ведь негодяй! — возмутился хозяин вымогателя. — Совершенно бессовестное создание!
— Пустое, Сан Саныч, — всё еще посмеиваясь, отмахнулся Олег, — все эти Барбоскины каверзы мне хорошо известны. Да и, согласитесь, талант нужно поддерживать. Половина пирога — недурственная плата за старания лохматого артиста.
— Балуете вы его все, — с укоризной покачал головой Рыкин, — а он после стыд последний теряет. — А затем сам сунул в раскрытую пасть и свой кусок пирожка.
Котов хмыкнул, но ничего говорить не стал. Вместо этого он кашлянул, прочищая горло, и произнес:
— Сан Саныч, признаться, меня мучает любопытство, что же сказала балерина? Любовница того немца.
Рыкин обхватил голову своего пса ладонями, смял пальцами уши и, склонившись, громко чмокнул Барбоску в макушку.
— У-у, морда, — с нескрываемой любовью протянул сыщик и обернулся к приятелю. — Балерина ничего не видела. Она выпроводила Румпфа и сразу отправилась спать. В общем-то, Антонов ее из постели и поднял для дознания. Горничная ее тоже не следила за их гостем. Сказала, мол, насилу вытолкали вдвоем с хозяйкой, так он им надоел. К жене отказывался возвращаться, говорил, что бросит ее и совсем поселится у любовницы, чем радости ей не доставил.
У этой танцовщицы есть еще поклонники, и кое-кто более родовитый и богатый, чем Румпф. И когда он ушел, одна женщина отправилась отдыхать, вторая убирать беспорядок, какой учинился после визита воздыхателя. Впрочем, узнав, что случилось, и балерина, и горничная были в великом ошеломлении. Любовница Румпфа бранила себя, что не выгнала немца раньше или же, что не оставила еще ненадолго. Быть может, такого бы и не случилось.
— Думаю, она права, — усмехнулся Котов.
— Отчего вы так решили? — живо заинтересовался Сан Саныч.
— Так ведь недруг вряд ли бы просидел под домом балерины несколько дней, ожидая, когда Румпф выйдет, — ответил Олег. — Вы же сами говорите, что его выставить не могли, то есть он мог и еще задержаться. Нет, друг мой, если бы кто-то хотел намеренно от него избавиться, то подстроил покушение иначе. А тут больше походит на опыт над человеком. Альберт Румпф — жертва, выбранная по случаю. Возможно, потому что был не в себе, все-таки несколько дней возлияний.
— Согласен с вами, — улыбнулся сыщик и вновь наполнил рюмки, но уже тостов не предлагал и не спрашивал. Просто налил и продолжил разговор: — Не столь высокого полета была эта птица, чтобы затевать на него засаду в несколько дней.
— Выходит, не нашлось того, кто что-нибудь видел? — спросил Олег.
— Отчего же? — произнес Сан Саныч и вновь потрепал пса. — Хорош, подлец, чем и пользуется беззастенчиво. Вот как негодяю отказать? Никак невозможно. Держи, негодник, — и последний пирожок из взятых на закуску отправился в разверстую пасть лохматого вымогателя. — Надо еще принести, — констатировал сыщик и даже поднялся на ноги, но его гость остановил вопросом:
— Что вы хотели сказать?
— А? — Рыкин на миг задумался, после хохотнул и вновь уселся: — Вроде и не во хмелю, а забылся. Это всё он виноват, — Рыкин ткнул во влажный нос Барбоски. — Так вот, Олег Иванович, ни балерина, ни ее горничная не видели, как Румпф вышел из дома, зато видел дворник. Вот он-то и рассказал занимательную историю. — Олег подался вперед, и Сан Саныч, рассмеявшись, погрозил ему пальцем: — А загорелись глазки-то, Олег Иванович, ох, загорелись! Вот оно любопытство творческого человека!