Жил Яков Павлович неподалеку от Федора Гавриловича, потому и выбрал его своим доктором. Впрочем, Котов не понимал, зачем Смелов ходит к психотерапевту, если продолжал практиковать призывы духов. Скорее всего, медиум не считал свои способности чудом и пытался отыскать их реальную подоплеку. Но из всех причин, какие мог придумать, почему-то остановился на воспалении мозга.
Кроме довольно слабого, но все-таки развившегося дара, ничего примечательного в медиуме не было. Человеком он был тихим, не любил шумные сборища и большие компании. И это казалось тем более странным, что в его доме на сеанс спиритизма собирались порой до десяти человек разом. Впрочем, все знали, что Яков Павлович не выносит шума, и потому вели себя скромно, редко нарушая молчания не по делу.
И внешностью Смелов был неприметен и как-то сер. Немного бледный, худощавый, со светло-русыми волосами. А светло-зеленые глаза за стеклами круглых очков вечно смотрели мимо собеседника. Олег не любил такого взгляда, из-за него складывалось впечатление, что человек пытается что-то скрыть.
Да и не сказать, что Яков Павлович великого ума. Нет, глупым он не был, но и не обладал некой мудростью, как и хорошим образованием. Чем-то кроме поиска истины о природе своего дара интересовался мало. Газет не читал, считая, что это только усугубит его состояние. Книг не читал по той же причине, но уже не из-за каких-то новостей, а из-за объема. Театр не посещал из-за громкой музыки и людского гвалта, потому и гуляния доставляли ему неудовольствия больше, чем веселья. В общем, по большей части сидел дома в благостной тишине и тем «продлял себе жизнь», разумеется, по собственному убеждению. И что-то изменить и поколебать оказался пока не в силах даже Федор Гаврилович.
Так что, направляясь к медиуму, Котов был уверен, что найдет его дома. Конечно, мог быть и какой-нибудь посетитель, но особо долго сеанс не длился. Затягивать общение с гостями Смелов тоже не любил. Ему было хорошо в одиночестве, а интерес публики к своему дару воспринимал с толикой обреченности. «Если уж я в силах кому-то помочь, то не смею отказать, даже если ценой тому становится мое здоровье», — так сказал Яков Павлович в беседе со своим доктором, а Ковальчук уже передал Олегу после того, как и он познакомился с пациентом приятеля.
Котов постарался намекнуть Смелову, что он совершенно здоров, а его дар вовсе не от воспаления мозга, а передался ему по наследству. Однако Яков Павлович пропустил все намеки мимо ушей. Страдать и жертвовать собой ему нравилось гораздо больше, чем задуматься о том, о чем ему говорят. Да и что мог понимать этот разодетый молодой человек, верно? Умничает не по делу и сует свой нос, куда не просят. Именно так.
Впрочем, последнее Смелов вслух не произносил, но по его лицу и неопределенному пожатию плеч именно такой вывод и можно было сделать. Котов усмехнулся, вспомнив этот момент, покачал головой и прибавил шаг, потому что хотел сдержать слово, данное Глашеньке, и вернуться домой как можно скорей.
Оглядевшись снова, Олег наконец приметил пустую пролетку и свистнул. И когда извозчик подъехал к нему, Котов уселся и велел:
— Кадетский переулок на Васильевском. Двойная плата, если поторопишься. Гони, голубчик.
— Сделаем, барин, — осклабился извозчик и щелкнул кнутом: — Пошла, родимая!
Олег нетерпеливо стукнул кончиком трости по дну пролетки и выдохнул. Глаше ничего не угрожало, кроме скуки. Но если ее увлечет книга, то и скука не грозит. Дверь запечатана, а значит, хамелеон, даже если бы в его голову пришла идея сунуться в логово льва, взломать ее не сможет. Да и не пройти ему швейцара, когда квартирант ушел.
Единственная, кому под силу попасть в квартиру, это Бэла, хотя снять печать мага более высокой категории не сможет и она. А если она эту печать обнаружит, то скорее побежит быстрее ветра, чем попытается прорваться. Для нее это ловушка, а эта магиня достаточно умна, чтобы понять, кто приходил к ней в дом. Так что снаружи никто не придет.
Изнутри могли бы, даже несмотря на ковер, который накрыл пентаграмму. Таким магический поток не остановить, но прийти могут только Полянский, а для этого нет повода, и Стёпа, но ему возвращаться еще рано. Но никто из них не причинил бы девушке ничего дурного. Даже если бы кто-то явился из Ведомства, ее бы не тронули, только устроили допрос самому Олегу. Однако и портальный круг сейчас был неактивен, а стало быть, и войти без разрешения через него никто не сможет. Да, кроме скуки Глаше ничто не угрожает.