— Ох, Коля шестьдесят три года стукнуло, а все молодым себя считаешь.
Но все же, когда мы оба уселись за стол и скрестили правые руки, она начала кричать бате, чтобы он был осторожней и ничего мне не сломал. Я был обеспокоен тем же самым, вот только боялся что-нибудь повредить отцу.
Поэтому не форсировал свое усилие, а просто сдерживал батины попытки припечатать мою руку к столу.
— Действительно! — задыхаясь, сказал он немного погодя, — ничего не могу сделать. Силен бродяга!
Наблюдая нашу шутливую борьбу, мама слегка пришла в себя. Она встала и начала копошиться у газовой плиты.
— Сашенька, ты знаешь, наверно такими разносолами, как ты питался у своих колдунов, я тебя не накормлю. Но чем богаты, тем и рады. Плохо мы сейчас живем. Вроде в магазинах все появилось, но таких денег стоит, у нас эдаких век не было. А на наши пенсии особо не разгуляешься.
Она поставила кастрюли на огонь, подошла ко мне и снова прижала к себе.
— Все равно не верю, — сказала она, — кажется, что это во сне происходит. Проснусь, а тебя не будет.
— Нет, мама все наяву, — засмеялся я, — ты же меня можешь потрогать, вон портфель мой посмотри, в нем все лежит, что и тридцать лет назад, даже коробка для бутербродов.
Она машинально расстегнула замок, и из портфеля выпорхнул галстук из эльфийского шелка и лег на пол, переливаясь ярко-алыми бликами.
— Это что еще за чудо? — спросила мама.
— Одна девочка подарила на память, — смутившись, сказал я.
— Девочка, — многозначительно протянула мама и посмотрела на батю. Тот в ответ ухмыльнулся.
— Видишь сынок, — сказал он наставительно, — женщина, всегда женщина, зря ты про девчонку ей сказал, сейчас начнется настоящий допрос, хотя тебе до девок еще расти и расти.
— Да ну тебя Игорь, вечно ты все опошлишь, — возмутилась мама. Она уже полностью пришла в себя. А мне сейчас родители уже не казались такими уж старыми, в своих разговорах они ничем не изменились.
Через несколько минут мама поставила тарелки на стол. На каждой лежало по две сосиски и картофелине. Батя налил себе и маме по стопке.
— Ну, Натаха, давай за сына нежданно-негаданно появившегося вздрогнем! — громко сказал он и махнул стопарь. Мама в свою очередь отпила немного и поставила рюмку на стол. После недавней стряпни Орхи, есть мне совсем не хотелось, но чтобы не обижать маму я подцепил вилкой сосиску и откусил кусочек. Да, это было что-то! Мяса в этом что-то не было ни грамма, я знал это наверняка.
— Мама, — спросил я, — как вы только эти сосиски едите!
— А, что Саша, тебе они не нравятся? Я только вчера их купила, — разволновалась она, — ты знаешь, у нас ничего другого сейчас нет. Вот завтра пойду в гастроном, и мяса кусочек куплю. У меня еще немного денег осталось от пенсии.
Мои щеки запылали, я еще не врубился, что в нашей стране все изменилось странным образом, и мои родители, похоже, стали нищими.
Я вскочил, сунул руку в карман и высыпал на стол десяток золотых монет.
— Мама, вот возьми, мне Алник на дорогу их дал. Можешь их все потратить, как хочешь.
— Золото! — восхищенно произнес отец и взял монету, начал ее внимательно разглядывать.
— Вот теперь точно верю, что был ты черт, знает где, — изрек он через некоторое время, — в жизни не видел ничего подобного.
Мама же вертела монету в руках и в ее глазах вновь стояли слезы.
Не знаю Саша, что с твоим золотом делать, куда с этими монетами пойдем, — сказала она, — посадят нас еще за спекуляцию.
— Ладно, не ной, — сказал отец, — найдем, кому сбыть все будет нормально.
— Папа, — обратился я к отцу, — расскажи, пожалуйста, что случилось с нашей страной. Почему вы не можете купить себе нормальной еды? Я думал, что после восьмидесятого года, как обещал Никита Сергеевич Хрущев, у нас наступит коммунизм, но прошло еще больше лет, а им здесь и не пахнет.
— Беда у нас случилась Саша, большая, — сказал отец и заскрипел зубами, — знаешь, взял бы автомат и всех этих уродов покрошил, прямо у Кремлевской стены.
Каких уродов? — решил я уточнить.
Но тут нашу беседу прервала мама.
— Игорь, ну, что ты ему рассказываешь, он же не понимает половины того, что ты говоришь. И, пожалуйста, перестань болтать лишнее. Сам понимаешь, язык за зубами надо держать.
Отец нахмурился и сказал.
— Ты же знаешь Наташа, — я свое мнение никогда не стеснялся высказывать. И сейчас прямо говорю, к стенке этого алкаша надо ставить вместе с Меченым и с остальными дерьмократами.
Мама укоризненно посмотрела на него и снова заплакала.