Направился к своему флайеру, чтобы скорее оказаться в своем отделе, я должен сообщить о случившемся главе разведки. Я не сомневался, дан Кри-Тируэн вытрясет всю информацию из синэры Улинсии Ра-Мариэн. А мне ее сейчас разыскивать, только тратить драгоценное время.
Но лишь только показалась парковка с аэрокарами и флайерами, на которой в отличие от сада, было включено освещение, как я заметил, что к ним спешит женская фигурка в темно-зеленом вечернем платье с накинутым на него палантином. Ускорился, идя наперерез. Ведь всеми фибрами души я уже знал, кто мне так неожиданно повстречался.
Не дав возможность дойти до ближайшего аэрокара я громко произнес:
– Синэра Улинсия, уже покидаешь мое гостеприимное поместье?
Она вздрогнула, услышав собственное имя и замерла. Несколько секунд, за которые я преодолел расстояние, разделяющее нас, и она с милой улыбкой на губах взглянула на меня через плечо, так и не повернувшись.
– Син Лимариус, что-то мне взгрустнулось и стало скучно: я не нашла себе достойного кавалера на сегодняшнем приеме. Пожалуй, отправлюсь к себе домой. А тебе хорошо провести вечер.
Но стоило Улинсии сделать шаг вперед, как я преградил ей дорогу.
События, предшествующие вингардскому сражению, вместе с поиском предателя сина Даруса Ра-Мариэна, захватом и последующей "помощи" этого калитианина, описано в книге "Мой доблестный рыцарь", где главные роли были отведены третьей подруге Лауры - Риане и Индару Ортэлу. Именно они расследовали и участвовали в "проваленной миссии", ставшей таковой благодаря все тому же Ра-Мариэну.
Но стоило Улинсии сделать шаг вперед, как я преградил ей дорогу, и тут же увидел ее лицо полностью. Сразу стало понятным столь неуважительное поведение ко мне, как к хозяину вечера. Она не развернулась полностью, взглянув лишь через плечо от того, что вся ее левая щека, захватывая часть глаза, была сильно припухшей, и уже стало заметным проявляющееся потемнение на коже. Кто ж ее так саданул? Неужели, Лаура? Но это еще не все, из-под края палантина, окутывающего ее шею, отчетливо просматривался небольшой след синяка.
На ее лице вмиг появилась растерянность и она вздрогнула, когда я коснулся пальцами до припухшей щеки, создавая видимость, что мне не безразлично, и я очень озабочен ее состоянием. Серьезным голосом, в котором присутствовал легкий оттенок жалости, поинтересовался:
– Синэра Улинсия, кто осмелился поднять на тебя руку в поместье моего рода?
Она тяжело вздохнула и, состроив жалостливое выражение на лице, стала мне наглым образом врать:
– Никто. Я так неосторожно оступилась, что упала и ударилась. Прошу, син Лимариус, отпусти меня уже, мне и так неловко. Как же я не хотела, чтобы мое обезображенное лицо кто-то увидел, а увидел его именно ты. А мне хочется в твоих глазах всегда оставаться красивой, – и столько грусти и мольбы было в этом взгляде, но Улинсии не привыкать играть на чужих чувствах, добиваясь желаемого.
– Зачем ты нацепила на себя этот палантин?
– Он красивый, – и произнося, она провела по тонкой материи ладонью.
– Ты терпеть не можешь палантины.
– Женщины изменчивы в своих желаниях, – пожимая плечиками, она мило улыбнулась.
– Зачем ты мне врешь, синэра Улинсия? – произнес спокойным, но твердым голосом и резким движением руки оттянул палантин к низу ее шеи, открывая синяки. Их было ровно пять, как и пальцев, которые их оставили. Вот только обхват ее шеи мужской рукой, оставил бы следы гораздо дальше, да и отметины были бы крупнее. Без сомнений, рука оставившая их, женская, и с такой силой вцепиться ей в горло могла только хорошо подготовленная физически женщина. Как только шею не свернула? – Эти отметины от падения не появились бы. Скажи мне, кто с тобой это сделал? Ты же знаешь, я это дело так не оставлю, облегчи мне работу.
Вмиг она замялась, глаза забегали, прежде чем снова взяла себя в руки.
– Что же ты молчишь?
– Я бы не хотела его выдавать, мы просто повздорили, а он чуть больше выпил, чем следует.
– Кто он? – со всей строгостью в голосе требую ответа, зная, что снова услышу ложь.
– Син Лимариус, ну, правда, со мной все хорошо.
– И это ты называешь, все хорошо?
Она кивнула и тут же сказала:
– Я пойду.
– Нет! Ты не сдвинешься с места, пока не ответишь мне, где моя жена.
– Твоя жена?! Откуда я знаю, где она. Должно быть, танцует, веселится на собственном-то празднике.