Когда такси проезжало мимо неоновой рекламы сухих завтраков, в салоне стало светло от голубых, зеленых и красных огней. Кен взглянул на Фэй.
В платье цвета электрик с глубоким вырезом и юбкой в пол она выглядела сногсшибательно. Плечи ее белели, словно сливки. На шее у нее было ожерелье из темно-синих бусин: чтобы подчеркнуть голубые глаза.
Кен совсем забыл о несчастных двадцати долларах. Как ни странно, ему казалось, что он вернулся на пять лет назад и впереди – один из тех вечеров, что бывали у него до встречи с Энн.
– Любишь танцевать, дружок? – спросила вдруг Фэй.
– Очень. А ты?
– Обожаю. Раньше я танцами на жизнь зарабатывала, но потом все пошло наперекосяк. Старый партнер ушел, другого я не нашла, так что бросила это дело. Мы выступали в «Голубой розе». Неплохой клуб. Поверь, тебе он придется по душе.
– Куда делся твой партнер? – спросил Кен, чтобы поддержать разговор.
И заметил, как лицо ее напряглось.
– Сбежал. Он не из тех, кто способен вечно сидеть на одном месте.
Кен понял, что затронул больную тему, и направил разговор в другое русло:
– А этот толстяк в квартире этажом ниже – кто он? Ну, который с пекинесом?
Резко повернув голову, Фэй взглянула на него.
– Значит, ты его видел?
– Встретил на лестнице.
Фэй состроила гримаску.
– Мерзкая вошь, вот он кто. Никому не известно, с чего он кормится. Ты не поверишь, но его зовут Рафаэль, а фамилия Сластинс, прикинь? Вечно тормозит меня на лестнице. А собачку выносит, чтобы завязать разговор.
Такси замедлило ход и наконец остановилось.
Они вышли. Кен расплатился.
– Это здесь? – спросил он, глядя на высокое здание с темными окнами.
– Нет, чуть дальше. – Фэй взяла его под руку. – Да не бойся ты, здесь твои друзья не ходят. В клубе строгий фейс-контроль. Туда не пускают людей из твоего мира.
И она зашагала вперед по узкому переулку. Кен пошел следом. Наконец они оказались у массивной дубовой двери со смотровым окошком. Над ней, ловко сооруженная из неоновых трубок, горела огромная голубая роза. Свет ее отражался от медной дверной ручки.
Фэй коснулась кнопки звонка.
Они стояли бок о бок и ждали.
Издали донесся раскат грома.
– Слышала? – спросил Кен. – Я весь вечер ждал, что будет гроза. Надеюсь, после нее хоть жара спадет.
Заслонка смотрового окошка сдвинулась вбок. За решеткой мелькнуло худое бледное лицо с невыразительными глазками. Дверь отворилась.
– Вечер добрый, мисс Карсон.
За дверью стоял невысокий коренастый парень с копной светлых волнистых волос. Смерив Кена взглядом, он коротко кивнул.
– Привет, Джо, – улыбнулась Фэй. – Как сегодня, народу много?
– Так, кое-как, – ответил Джо. – Ваш столик свободен.
Следом за Фэй Кен прошел по пустому фойе, свернул в коридор и оказался перед очередной массивной дверью. Фэй потянула ее на себя. Из-за двери донеслась танцевальная музыка.
Они спустились по лестнице, покрытой красным ковром. Гардеробщица приняла у Кена шляпу, и он вошел в большой и богато украшенный бар.
В баре было несколько человек. Кен с беспокойством взглянул на них.
И тут же понял, что волноваться не о чем. Фэй была права. В его мире такие люди не водятся. Расфуфыренные, искушенные, крикливые женщины, некоторые – в вечерних платьях. Мужчины – крепкие, подтянутые, большинство в смокингах. Трое или четверо из них помахали Фэй и отвернулись. На Кена никто не обращал ни малейшего внимания.
К ним приблизился бармен, на ходу протирая сверкающую стойку.
– Вечер добрый, мисс Карсон.
– Два мартини, Джек.
Фэй забралась на высокий табурет. Кен встал рядом.
Бармен принес мартини и ушел обслуживать другого клиента: в баре только что появился высокий негр.
Кен с любопытством взглянул на него.
Негр был поистине огромен. Шесть футов четыре дюйма, плечи как амбарные ворота. Голова чисто выбрита. От правого глаза до подбородка пунктиром шел неровный шрам.
Негр был одет в бледно-лиловый вельветовый пиджак, черные брюки и белую нейлоновую рубашку с розовато-лиловой «бабочкой». На груди у него был огромный, сверкающий при каждом движении бриллиант.
– Привет, Сэм! – вскинув ладонь, пошевелила пальцами Фэй.
Негр расплылся в улыбке, обнажив золотые коронки на крупных зубах.