— Налог с продажи камней они заплатили? — Мои пальцы начали выбивать на столешнице рваный ритм, который, я точно знал, заставлял нервничать всех и то только потому, что, как бы сильно не стучал хоть кто-нибудь по этому камню, выдавить из него звук ни у кого не получалось. Только у меня! Люди…
— Да. Золотой к золотому, как и в прошлом году. — Кивнул Ираил.
— Но ведь продали они намного больше камней! — На ноги вскочил лорд Соркеш, потрясая зажатыми в толстых пальцах бумагами. — Вот только отчет за большую ярмарку в Дараше. — Министр торговли суетливо начал что-то искать, тут же вспотев. Низенький, кругленький, кучерявый, словно одуванчик. Торг, контроль качества и учет были его страстью.
— Они сказали, что все, что было продано сверх указанного в налоговой декларации — это подарки южного хана. — Ираил бросил на меня вопросительный взгляд. — Посольство хана и правда останавливалось в подземном городе, и что там происходило, нам неведомо. Мы не можем оспорить их слова.
Все уставились на меня, ожидая решения и внятного указа. Нельзя было спускать такое гномам, иначе в следующем году они и вовсе распояшутся. И тогда по их примеру начнут поступать остальные гильдии, так как это создавало прецедент.
А ещё хан, да. Он волен был путешествовать по Калахару месяц, где ему вздумается. Но то, что гномы прикрылись его именем, тоже о многом говорит. Чертовы пустынные гиены! Я не мог послать в подземные города карательный отряд: в недрах гор наши воины будут словно слепые беспомощные котята. Не мог запечатать выходы и морить мелких паршивцев голодом, беря на измор: их ходы протянулись далеко за пределы Калахару. Я не мог использовать дейеримов. Это вызвало бы очередной бунт: дети Черного бога были нашими козырями лишь для внешних воин. Так велик был страх перед ними у обычных граждан, что те жизни готовы были сложить, лишь бы дейеримы никогда не ступали на земли Калахару.
Сам. Снова все сам.
— Сообщите старейшинам гномов, что я навещу их через три дня. — Кивнул лорду Овесу, министру иностранных дел.
— Как долго вы пробудете там? — Мужчина выглядел довольным, как и остальные министры. Наконец гномам утрут нос и поставят на место. В том, что у меня это получится, не сомневался никто.
— В их же интересах, чтобы я пробыл там как можно меньше. — Я даже не пытался спрятать хищный оскал, в который превратилась улыбка. Я знал, что коротышки скрывают часть налогов. Но смотрел на это сквозь пальцы: ничего серьезного за такие деньги не провернешь. Но не стоило им наглеть, привлекая мое внимание. Ох, не стоило!
— Разрешите сообщить о вашем решении прямо сейчас? — Министр вскочил, сияя как монета новой чеканки.
Я кивнул лорду Овесу, но едва тот вышел из-за круглого стола, как к нему тут же присоединился не менее довольный лорд Ардашсан — министр податей.
— Я, с вашего позволения, поприсутствую при сеансе связи. Вдруг уважаемый подгорный народ обладает нужной суммой и любезно ее тут же передаст, дабы не утруждать вас визитом? — Его глаза лукаво поблескивали, и что-то мне подсказывало, что сумма, которую теперь должны будут выложить коротышки, не менее чем раза в три превысит задолженную.
Я снова кивнул, тут же отрешаясь от этого вопроса.
— Лорд Крэйн, — обратился к министру продовольствия, — что там с посевами в Пятой провинции?
Трое убитых воинов, десять с серьезными ранами, шестеро — с поверхностными. Семеро убитыми среди мужиков поселения, все остальные ранены. Следующие несколько недель слились для меня в одно размытое пятно, где я лечила до изнеможения, ела и спала урывками. За все это время лорд лишь несколько раз приходил в себя, ел и пил, чтобы затем вновь погрузиться в целебный сон. Только сейчас я поняла, что, видимо, оружие серых было еще и отравлено, потому что все силы регенерации высшего уходили на борьбу с ядом.
Я все время прислушивалась и принюхивалась, как, оказалось, и каждый житель поселения. Все мы боялись того, что неведомые враги на этом не остановятся, но пока было тихо.
— А ежели бы воины увезли тогда лорда своего, может, мертвецы за ними бы последовали да нас и не тронули? — спросила меня со слезами на глазах жена одного из убитых.
— Их догнали бы быстро и разодрали. А после по округе бы бегали десятки неприкаянных голодных немертвых. Долго бы вы продержались?
Женщина тогда пристыженно кивнула и убежала, но я не могла не видеть, как косятся на дом, в котором спал лорд, местные. Как сильно они желали, чтобы он, наконец убрался восвояси. Впрочем, как и я.