Подружка моей юности, моя добрая флейта, никогда не перебивала меня, не пыталась затмить моей мелодии. В последние дни я всё чаще вспоминаю её. Устав от одиночества, я ищу кого-то равного себе и не нахожу. Быть может, это флейта или скрипка? А может равной мне в этом мире просто не существует. И я обречена на вечное одиночество.
Отчего-то мне вспомнилась Грусть. Она была обычной гитарой, не самой красивой и талантливой. И та добрая женщина с нежными руками купила её, просто потому что ничего другого не могла позволить себе за эти деньги. Грусть живёт у своего хозяина. Иногда её достают из кофра, и чьи-то пальцы перебирают её струны. Она не пела на сцене, ей не рукоплескал зал, да и на репетиции с группой она тоже не ходит. Она обычная гитара. И скорее всего, абсолютно довольна своей жизнью. Ведь ей и в магазине так немного было необходимо для счастья.
Быть может, будь я менее талантлива, я бы смогла довольствоваться малым. Но талант, это мой крест. И мне придётся жить с ним до самого конца.
30
— Выпусти меня! Не хочу! Я петь должна! — кричала я, когда невидимые руки поднимали кофр со мною наверх. Неужели, опять шкаф! После того, что Я для тебя сделала. Ведь я была с тобой все эти долгие репетиции. Видела недовольство твоего учителя, волнение перед концертом и восторг публики, людское безразличие в переходе и первых поклонников, просящих твоего автографа. Всё это время я была рядом с тобою, я поддерживала тебя. Долгие десять лет я жила одной мечтой с тобою. И в благодарность за это, ты положил меня на шкаф.
Неужели, она лучше? Эта бездарная малолетка! Как жестоко ты ошибаешься. Однажды ты поймёшь, что она – это не Я. Ведь именно Моя мелодия воодушевляет и вдохновляет. Не её.
Осознав это, ты обязательно вернёшься ко мне. И я, возможно, прощу тебя.
31
Время остановилось, замерло. Дни бегут один за другим, сменяются недели, месяцы. Как и много лет назад, я в темноте и тишине. Мне остаётся только вспоминать, заново переживая наши самые лучшие моменты. Ведь они были, правда. Даже тогда, стоя под дождём, мы были единым целым. Я чувствовала твоё волнение. Ты поссорился со своей подругой и потому пришёл к её дому, хотел вымолить прощение. Быть может, зря я тогда помешала тебе. Ты надеялся на меня, а я подвела. Прости меня за это.
Да и группа твоя не так плоха. Мы могли бы петь лучше, необходимо было только подождать. Дать нам время привыкнуть друг к другу, научиться быть единым организмом.
Вспоминая прожитые годы, мне становится грустно. Моя душа хочет петь. Но не может. Я тоскую по твоим рукам, что касались моих струн, рождая мелодию.
Я слышала, что ты уехал. Вместе с новенькой, что заняла моё место. У вас выступление. Группа с розововолосой вокалисткой стала популярна. Кто бы мог подумать, что ещё несколько лет назад ты выступал в переходе со мной. А сейчас клубы, сцены, поклонники. Грустно это. Кажется, я потеряла тебя навсегда. Своего самого близкого человека.
И мелодия во мне, она умерла. Её больше нет. Я просто кусок дерева, лежащий на шкафу. Мне одиноко и страшно. Но я не могу даже заплакать. Мои струны молчат.
32
Неожиданно двери моей темницы распахнулись и ты взял меня в руки. задумчиво перебирал пальцами струны и тихонько напевал. О, как восхитительна была эта мелодия. Полная грусти и печали, и вместе с тем надежды на прекрасное будущее.
— Неплохо, — пробормотал ты и придвинул к себе лист бумаги. — Надо записать.
Твои руки быстро бегали по листу, а мои струны продолжали дрожать, вспоминая прикосновение твоих тонких пальцев. Какая же я глупая! И как же я ошибалась! Разве я могла петь все эти годы, проведённые в картонной коробке. Или хоть один звук сорвался с моих струн во время недолгого заточения в дорогом кофре. Нет, всё это время я молчала, томясь в ожидании. И лишь Твои руки вернули мне песню. Лишь Они даруют мне счастье.
О, как права была мудрая виолончель, что рассказывала нам, наивным девчонкам, о руках человека, на кончиках пальцев которого рождается песня. А мы лишь смеялись, считая это глупыми предрассудками. Как же долго я заблуждалась и сколько ошибок совершила за это время. Без Тебя я ничто. Но лишь с Тобой могу петь. Послушная Твоей воли. Нет, жаждущая выполнять её. Иначе и быть не может.
Твои пальцы вновь коснулись моих струн. Ты прикрыл глаза, и полилась песня. Прекраснее которой нет ничего на свете. И мир вокруг удивился. Ибо увидел чудо.