И правильно. Не за тем пришел. Надеюсь, правда, что Меч окажется не столь разборчив в знакомствах. Фиалу же я вроде понравился…
Искомая Реликвия оказалась во втором из длинных ларцов. Зря беспокоился: под Мечом подушка не светилась и рук он не отталкивал. Вполне классический полуторник, даже не особо украшенный, просто строгий и изящный, как любая эльфийская работа. Лишь несколько самоцветов украшали эфес, слегка мерцая. Было даже неясно, собственное это сияние или отраженное: если свет от фиала был плотным и теплым, как солнечный, то камни на рукояти Меча отбрасывали холодные мертвенные блики. Скорее всего, синие.
Недолго им сверкать во тьме коридора. Плотно замотав Реликвию в холстину, я пристроил его в гнезда для тяжелого инструмента на спине строительной сбруи. Получилось вполне похоже на связку кирки с ломиком. Вот и хорошо. Форсить, как почетный меченосец на шествии в Приснодень, мне совершенно незачем.
Две дюжины шагов назад по коридору, даже со всеми ухищрениями против ловушек, показались мгновенными по сравнению с дорогой туда. Фонарника я предусмотрительно сунул в карман. Липкая лента отходила от кладки с легким треском, который изолирующая клеенка уже не скрывала. Но стражников в коридор позвал отнюдь не этот тихий звук, а вполне естественная потребность. После такого количества выпитого – чему удивляться!
Первый стражник, не отвлекаясь, затрусил вверх по лестнице. А вот второй, зараза, решил потянуться и размять шейные позвонки. Мотая головой, он меня и увидел. Хрюкнул от ужаса, сложился как-то и на четвереньках рванул обратно в кордегардию.
На его месте я бы тоже испугался, когда на тебя из тьмы, защищенной ловушками и магией, вызверяется этакое лихо одноглазое.
Впрочем, своим бегством храмовый предоставил мне шанс. Со всех ног – мимо арки сторожевого поста. Там как раз началось активное шевеление. Еще секунда, и весь караул двинет следом. Не задумываясь, я выхватил из стопки в кармане одну из оставшихся дыр и блином метнул ее над головами поднимающейся стражи.
Черный восьмидюймовый круг плашмя впечатался в днище бочонка. Знакомая мне рябь возвестила, что дыра сработала. Вырвавшаяся струя рома смыла стражника перед бочкой и, расплескавшись, окатила остальных. Возмущенные вопли перешли в бульканье.
На лестнице завозился, пытаясь развернуться, тот стражник, что направился по нужде. Исключительной толщины мужик, ему это немалого труда стоило. Остановись храмовый на сем, шансов скрыться у меня не осталось бы – своей тушей он начисто перекрывал проход. Но, на мое счастье, стражник двинулся вниз как раз тогда, когда я добрался до лестницы. Я бросился ему под ноги где-то посередине пролета, и толстяк кубарем полетел вниз – аккурат на остальных, преодолевших к тому времени ромовый потоп. Как шар в кегли пришел. Весьма увесистый шар в пошатывающиеся и благоухающие ромом кегли.
Впрочем, это задержало их ненадолго. Я еще петлял между козлами с подготовленными к реставрации фрагментами витража, когда охрана вырвалась из-за алтаря, словно пробка из бутылки. Точнее, из бочки. С ромом.
Плюнув на условности, я сусликом запрыгал прямо по козлам. Витражи с жалобным звоном разлетались под моими ногами. Следом по осколкам с хрустом перли стражники.
Из боковой арки высунулся какой-то служка с фонарем-гнилушкой, глянул на меня и, вспискнув, втянулся обратно. Потрошитель Пойнтер из рассказанных давеча страшилок, семитысячелетний древнейший умрун, встреченный лицом к лицу, оказался слишком тяжким испытанием для его нервов.
Уже на бегу я принялся метать оставшиеся у меня дыры, целясь в замок и петли калитки в решетчатых вратах храма. Последний черный блин я влепил в нее с пары шагов, чувствуя затылком дыхание нагоняющего стражника – едва ли не того, толстенного. И, не рассуждая, всем телом бросился на решетку.
Результат превзошел все ожидания. Калитка вылетела, плашмя рухнув на паперть, и заскользила вниз по лестнице, как огрские сани с горы. Вцепившись в нее, я доехал до самого низа, кувырком слетел на мостовую и бочком, по-крабьи, рванул к полуразобранной еще ограде.
А там мой и без того уже потрепанный рассудок ожидало главное потрясение. В проеме внешней решетки полотнищем ожившей тьмы воздвигся Ночной Властитель, протянул ко мне огромную руку в хромовой перчатке и оглушительным, как показалось, голосом потребовал:
– Меч! Дай мне Меч!!!
Жуткий шестиствольник во второй его руке был недвусмысленно наставлен мне в лоб.
Окончательно утратив соображение, я тихонько взвыл и рванул обратно. Навстречу поспевающей следом страже. Уже во второй раз за эту ночь им пришлось сыграть роль кеглей. Несмотря на значительно меньшую массу, с ролью шара я справился прекрасно, за счет набранной с перепугу скорости. Ну да ничего. Охране еще предстояла встреча с темным эльфом, который, призвав на мою голову гнев всех демонов мира, волей-неволей кинулся за мной. И все предрассудки насчет Победивших Богов ему не помешали.