Уважительно склонившись, я подставил голову под обруч, сверкающий серебром и тускло поблескиваюший пепельными самоцветами.
Какой холодный! Словно все правосудие разом, включая леденящий металл кандалов, решеток и пыточных инструментов. В висках закололо, короткая боль сжала череп, словно Венец решил сжаться, чтобы схватить преступника покрепче, не дожидаясь даже первого вопроса следователей, адвокатов и судей в одном лице. Но тут же все и кончилось, отпустило. Не веря себе и прислушиваясь к ощущениям, я чуть не пропустил этот самый первый вопрос:
– Джек Пойнтер, прозванный Собачьим Глазом, соклянались ли вы Низкой клятвой с присутствующей здесь Хиррой ау Стийорр, ау Хройх, уарени Фусс на трех Реликвиях?
Вот так, без калибровки, без дополнительной личностной настройки и стандартных тестов на неопределенность типа: «Перестали ли вы пить джин по утрам?» Сразу рогача за бороду ухватили. Пришлось и отвечать с ходу, как есть.
– Да, – а как же!
Желание зажмуриться в ожидании немедленной кары, пусть даже незаслуженной, оказалось очень трудно пересилить. Однако получилось. Хуже было то, что из всех присутствующих я один не мог видеть, как принял эту безусловную истину Венец Доказательств. Приходилось догадываться по опосредованной реакции.
Моя высокородная улыбнулась, и этого было достаточно. Получилось. После этого ни раздраженная гримаса светлоэльфийской дивы, ни деланое равнодушие Арбитров, ни доброжелательный нейтралитет многопрадеда с его медовой смуглянкой ничего не добавили. Как с меня сняли обруч, я даже не заметил. Но Хирра шагнула вперед, чтобы в свою очередь принять первое из испытаний, и это вынудило вернуться к реальности.
Все то время, пока она выслушивала тот же вопрос и давала на него тот же самый ответ, я, казалось, пропустил без единого удара сердца. Лишь когда фиолетовый огонь истины наполнил все до единого самоцветы Венца, удалось перевести дух.
Я улыбнулся жене, как мог, чтобы ожидание не мучило ее слишком долго. Но Хирра была совершенно безмятежна, уверенная как в своей правоте, так и в силе отстоять ее. Ее взгляд словно делился этим со мной, наполняя той же уверенностью.
– Низкая клятва, заключающая брак между Джеком Пойнтером по прозванию Собачий Глаз и Хиррой, высокородной ау Стийорр, ау Хройх, уари Фусс на трех Реликвиях, признается и подтверждается, – четким хором вынесли свой первый вердикт Арбитры, посовещавшись лишь для виду.
Неплохое начало. Вот так бы все и шло дальше, без запинки, как шахтная вагонетка по дубовому рельсу. Арбитры пока никакого недовольства ситуацией тоже не выказывают, но им по должности беспристрастность положена. А что Леах фальшивой улыбкой щерится и щурится со злости, так это от дурного характера. Не хуже других знает, стерва светлоэльфийская, что главные разборки еще впереди, и шанс восторжествовать никуда еще не делся.
Следующий вопрос несколько удивил меня по форме:
– Что вы, супруги перед Судьбой, богами Дня, Ночи и шестью расами Детей Отца и Матери, хотите сообщить достойному суду в разъяснение обстоятельств объявленного дела?
Это даже не презумпция невиновности с поправкой об отсутствии необходимости давать показания против себя! Все слухи о снисходительности правосудия к Властителям оказались бледнее реальности. Теперь-то яснее ясного, отчего возмездие и наказание столь редко настигает Инорожденных в Анариссе, где правит их закон.
Все так, да только Венец Доказательств придавал легкомысленности эльфийского судебного расследования совершенно особый привкус, который нам с Хиррой теперь предстояло распробовать всерьез.
Чтобы лишний раз не возиться с магическим прибором, первой стала давать показания моя высокородная.
– Отец был убит в соответствии с условиями завещания. Он напал первым, зная, что противник вооружен. Согласно его воле, судебного преследования и объявления мести не воспоследовало, а его имущество, титул и обязательства перешли к убившему.
– О да! А потом ты быстренько выскочила замуж за убийцу, – встряла с ядовитым смешком Леах.
Арбитры уставились на нее с явным неодобрением. Не столько за желание уколоть подследственную, сколько с голодным недовольством льва, у которого гиена рвет из-под носа законную добычу. Но делать нечего – вопрос прозвучал и при всей своей незаконности имел смысл. Светлому Арбитру, как представителю заявительницы, пришлось волей-неволей повторить его, придав необходимую весомость.
– Низкая клятва между нами была заключена более чем за двенадцать часов до смерти отца. В момент ее совершения никто из нас не замышлял убийства! – холодно парировала Хирра.