Песенка про сошедшую с ума невесту хисахского принца-мстителя здесь, в меканской болотной глуши, звучала немыслимо жутко. Особенно если принять во внимание тонкости исполнения. Слава Судьбе, хоть лица поющего я не видел.
Меж тем кадорг снова склонился к земле, похлопал по ней лапищей и прислушался. Понятное дело, никто не отозвался – глухой гул от удара, и все. Разочарование ищущего не знало пределов. Испустив длинный стон, он пополз дальше, то и дело останавливаясь, чтобы постучаться в землю, не принявшую его по смерти…
Этого зрелища мне хватило с избытком, но им дело не кончилось. Мимо проплыла какая-то темная масса поменьше, подгоняя себя ритмичным: «Буу… Буу… Бу‐у…» С несколько удаленного рассмотрения это оказалось саперное шасси ростом всего-то футов в тринадцать. Перед собой гигант неуклюжими пинками гнал трехфутовый шар, сплетенный из прута, словно детский мяч, и обтянутый цельной кабаньей шкурой – только лохмотья травяной набивки из прорех торчат.
За вяло перекатывающимся мячом, быстро перебирая лапами, семенила целая стая военно-полевых мышей, длинных, как шестиногие сосиски, и с шерстью, траченной сине-зелеными водорослями. Прямо на ходу они ныряли в дыры и вновь выпрыгивали наружу, деловито таская туда-сюда куски пищи, ветошь и слепых мышат. Подвижность импровизированного гнездовища мышей, похоже, не смущала. Как и бывшего огра в саперном шасси – обитаемость мяча.
Если до сего момента у меня имелись сомнения в душевном здоровье местных обитателей, то эта череда картин с гарантией превратила их в уверенность. Странно, как от этих кадоргов вообще удается добиться производительного труда. Они же тут все сумасшедшие, как эльфы весной!
Хотя это еще как сказать. Не приметив меня, почтительно отступившего в тень полуразобранного корпуса осадника с дороги саперно-мышиной процессии, двое кадоргов задорно обсуждали свои планы.
– Кого следующим пустим? – Это тот, что поглуше.
– После Большого Бу? Не знаю даже… – Второй, потоньше и поехиднее.
Ага. Значит, Большой Бу – это тот, с мячиком. А все, что я видел, – представление в стиле «Ужасных трансзодиакальных островов», которое хисахские моряки обычно разыгрывают перед новичками, впервые пересекающими плоскость Зодиака в море. Та же манера преподносить безобидные шуточки в виде крайнего ужаса. Вот только в данном случае с безобидностью как бы не через край шутники хватили…
– Может, довольно с него уже? – засомневался первый в необходимости продолжения спектакля.
– Да ты что! Только-только дело пошло! Этот хоть смотрит, а эльфь, зараза, в упор никого не замечает, хоть топчи ее. В шатер забилась… – пытался другой переубедить сообщника, захлебываясь смешком.
Само собой, я был согласен с первым. И верно, хватит. Как меня самого до сих пор не стоптали, понятия не имею, а уж в однозначно безопасном исходе всего представления тем более не уверен. Посему развлечение местной публики за мой счет придется свернуть в срочном порядке, пока кто-нибудь не пострадал. А то у меня в запасе тоже файрбол сыщется заместо той шутихи…
Как можно более непринужденно я выступил на закатный свет, в поле видимости посмертно кадавризированных шутников. Одним из них оказался поклонник классических хисахских пиес о принцах-мстителях, а вторым – вот сюрприз-то! – Раптор 08 с нарисованной на броне задорной рожицей.
Реакция заметивших меня кадоргов тоже различалась. Тот, что распевал трогательные песенки, от неожиданности даже отшатнулся. Но потом справился с собой, приставил раскрытые клешни рук к тому месту головы, где у человека были бы уши, и визгливо прокричал «Ку-ку!» – после чего развернулся и отправился восвояси. Мол, сумасшедший, что возьмешь…
Не в пример ему, Раптор по моей роже с ходу понял, что самодеятельность вскрылась, извиняющимся жестом развел лапищи в стороны и пояснил:
– У нас тут не все вменяемые… – Более низкий голос выдал в нем противника продолжения дурацкого веселья. – А у Джеми к тому же был трудный день…
Ну да. А у всех остальных, видимо, легче некуда.
После сего откровения пришлось по-другому взглянуть на Зарецки и его командные функции. Организационные способности здесь потребны, и немалые, привычка и подход. Так что со своей миссией без капрала-кадорга нам не справиться – все расползется под руками в зло забавляющуюся или безумно хихикающую массу. Безликую, аморфную, страшную…
Да нет, не безликую. У некоторых кадавризированных, как у Зарецки, лица все-таки оставались. Иные пострашнее моего давешнего, до знакомства с Мечом Повторной Жизни, иные – совсем чистые, без следа смерти и оживления в новом качестве. У других – металлические маски с живыми глазами в прорезях. А кое у кого и того не осталось. Самоцветы цепей ориентации на лобовой броне под решетчатым забралом, как у обычного кадавра. Одно звание, что бывший человек, огр или халфлинг.