— Угомони своих людей, я пришел не убивать и не грабить. Нам есть, что рассказать друг другу.
— Ты кто такой? — спросил Жирдяй, который ничем не оправдывал своего прозвища.
— Слышал про Лиса? — полюбопытствовал Мирадо.
— Ты – Лис?
— А ты – Жирдяй?
— Не больно-то ты похож на Лиса, — засомневался главарь.
— Да и ты как-то не особо жирный, — усмехнулся Алегри. — Лучше поторопись, иначе мой парень начнет резать твоих спящих красавцев.
— Да и пусть режет, — махнул рукой Жирдяй. — Какой в них прок, если ты стоишь у моей двери и всё еще не сдох?
— Никакого, — согласился шут. — Но мы люди мирные, убиваем, когда припрет. Дай приказ убраться, и зверствовать не станем.
Алегри слукавил. Флеро был прижат к стенке, обезоружен, но продолжал драться с двумя противниками. Троих для прохода оказалось много, и люди Жирдяя не прорвались лишь потому, что им мешала свара.
— А что ты можешь мне сказать такого, что я буду готов что-то сказать тебе? — прищурился главарь.
— Убери своих шавок, узнаешь. Не уберешь, сам себя оставишь в дураках.
— Ты точно Лис?
— А ты точно Жирдяй?
— Тьфу, — сплюнул главарь. — Ладно, уберу своих. Но если окажется, что тебе нечего мне сказать, то я снова их кликну, и тогда в дураках окажешься ты.
— Ударил бы по рукам, но пока не могу, - усмехнулся Мирадо.
И Жирдяй, подойдя к двери, крикнул:
— Уроды, пошли… — направление, указанное Жирдяем оказалось слишком откровенным, чтобы о нем говорилось в приличном обществе.
— Так их не убивать? — долетел из кучи тел заинтересованный голос.
— Убивать надо было раньше, сейчас валите, куда сказано, — ответил их главарь.
— Про Громилу не забудь, — напомнил Алегри.
— Громилу заберите, — уже ворчливо произнес Жирдяй и посмотрел на визитера. Взгляд его был укоризненным, словно разбойник хотел сказать, что королевский шут вьет из него веревки. Сьеру Диледжо стоило бы устыдиться обилия своих требований, но… не устыдился. Лишь мило улыбнулся и слегка склонил голову, в знак признательности.
Груда человеческих тел распалась, и взору Мирадо явился его охранник, сильно помятый, взъерошенный, но не сломленный. Флеро поднялся на ноги, стер с губ кровь и сверкнул взором, еще полным боевого задора.
— Угомонись, — велел ему Алегри.
И когда бесчувственного Громилу сумели оттащить от двери, шут, наконец, смог открыть ее полностью и войти внутрь. Жирдяй бросил взгляд на своих подружек, и они, схватив одежду, поспешили выйти. Алегри проводил их взглядом, и главарь спросил его с усмешкой:
— По нраву мои цыпочки?
— Для цыпочек неплохи, но они твои, мне без надобности, — ответил Мирадо и, приметив стул, скинул с него тряпье, а после сел.
Снова оглядев хозяина дома с нескрываемым любопытством, шут спросил:
— Так почему ты Жирдяй?
— Подгреб под себя много, — ухмыльнулся собеседник сьера. — Зачем ко мне пожаловал, Лис?
— Хочу узнать про одну девочку, которая работает на тебя.
— Которую? — заинтересовался главарь.
— Про воровку с площади Трубадуров. Ее зовут Карлина, и у нее драконий дар.
Жирдяй снова прищурился и некоторое время рассматривал шута. Отвечать он не торопился. Алегри тоже не спешил заговорить, он ждал. Молчание главаря могло означать разное. И то, что он не хотел говорить о ценном приобретении, а еще упоминать «Око», если оно попало к нему. Уж кто-кто, а этот бандюга должен был понимать, что вещица имеет немалую ценность, и появление благородного сьера могло означать ее поиски.
— Что-то стянула у тебя? — наконец, спросил Жирдяй. — Учти, эта девчонка мне самому нужна.
Шут усмехнулся:
— Даже не сомневаюсь. Когда ты видел ее в последний раз?
Жирдяй почесал в затылке.
— Дня четыре ее не видел.
Значит, «Око» может быть всё еще у нее – понял шут. Вполне возможно…
— Откуда про ее дар знаешь? — с подозрением спросил Жирдяй.
— Слышал, что она золото нюхом чует, и что ей везет больше остальных. Вывод сделать несложно, — пожал плечом Алегри. — Как она попала к тебе?
— Дядька родной отдал за долг, — ответил главарь. — Девчонке деваться было некуда. Ей тогда двенадцать только исполнилось. Посидела взаперти, поголодала, подумала. Потом выпустил, пригрел, побаловал. Она и смирилась. Дядьку своего на дух не переносит, говорит, что он у нее всё забрал. Я ей обещал, если будет себя хорошо вести, помогу всё вернуть.
— Но не спешишь помогать, — кивнул Алегри.