Доктор Анабанти был довольно странным типом, и кто знает, подумал Стуки, сумел бы Арго приспособиться к его астральным ритмам и целебным снадобьям или нет. Вряд ли пес синьора Баттистона смог бы оценить по достоинству суп из крапивы или гранулы Arsenicum album от генитального зуда. У инспектора сжалось сердце, когда он представил себе собачку, подозрительно обнюхивающую кость из древесины бузины и печально взирающую на миску с овощным пюре.
Дверной звонок в квартире Анабанти представлял собой длинную веревку, дернув за которую посетитель обнаруживал, как из прорези в двери выезжает табличка: «Дамы и господа! Постарайтесь не беспокоить меня по пустякам». Нужно было потянуть за шнурок еще раз, чтобы преодолеть это препятствие и услышать звон колокольчика где-то в глубине квартиры. Если фитотерапевт был дома, он не спеша подходил к двери и открывал очень неохотно. Стуки уже привык к таким странностям синьора Анабанти.
Из квартиры раздавался звонкий лай Арго, который не показался Стуки таким уж несчастным. Открыв дверь, доктор Анабанти в течение нескольких секунд молча разглядывал инспектора, будто обдумывая диагноз.
— Вы все еще принимаете Silybum marianum? — наконец произнес гомеопат.
— Сейчас гораздо реже.
— Я так и думал! Это весьма заметно по цвету вашей кожи. Ваша печень…
— Моя печень работает нормально! — воскликнул Стуки, выходя из себя.
— Это пока. Но ваш образ жизни приведет вас к тому…
— Арго! Привет, малыш! Как твои дела?
Песик прошмыгнул между ног доктора Анабанти. У Арго были маленькие острые зубки, к белизне которых даже синьор Карузо, стоматолог, живущий по соседству, не смог бы придраться.
— Что мы с ним будем делать? — спросил Стуки, показывая на собачку.
— Что значит «мы»? Я завтра уезжаю в горы на пять дней, поэтому вам придется забрать его к себе.
— Мне?
— Да, вам. Как я смогу заботиться о собаке, если буду в горах?
— Доктор, — умоляюще проговорил Стуки, — вы ставите меня в очень затруднительное положение.
— Вот и отлично! Разделим наши с вами трудности пополам. Мне ведь тоже будет нелегко там, среди горных вершин, с моими-то коленными суставами.
— А зачем же вы тогда туда едете?
— Потому что я люблю горы и считаю, что невозможно понять, как устроен мир, оставаясь на равнине, как это делаете вы и вам подобные, — назидательно проговорил Анабанти и, чтобы закончить дискуссию, поправил ремень на брюках.
Инспектор Стуки с семенящим вслед за ним Арго медленно шел по переулку, размышляя, как лучше поступить. Его единственный родственник, продавец ковров дядя Сайрус, не испытывал особой любви к животным, и уже так случилось однажды, что вверенная ему на несколько дней собака сбежала и оказалась в собачьем приюте.
Между тем Арго совсем не было дела до затруднений инспектора: он весело семенил рядом со Стуки, виляя хвостиком.
Полицейский вспомнил, что у сестер из переулка Дотти, Сандры и Вероники, был богатый опыт в плане содержания домашних животных. В разное время у них жили кошки, черепахи, экзотические рыбки и даже индийский черный дрозд. Тем не менее, принимая во внимание качество их мебели, Стуки было трудно представить, чтобы соседки согласились приютить собаку с таким характером, как у Арго. При желании этот милый пушистик мог бы с успехом заменить дробилку для сахарного тростника где-нибудь на плантациях Карибского побережья.
— Арго, мне очень жаль, но я вряд ли смогу оставить тебя у себя. Наверное, мне придется хорошенько тебя упаковать и спрятать под кроватью твоего хозяина в реанимации.
Песик сильнее завилял хвостом. Интересно, что Арго хотел ему этим сказать?
Рабочий день инспектора Стуки, наполненный отчетами, телефонными звонками и беседами с агентом Ландрулли, выдался на редкость монотонным и скучным. Но вечер в компании с Арго прошел на удивление приятно. Когда Стуки вывел собаку во двор, из окна выглянули вездесущие Сандра и Вероника. Инспектор постарался проигнорировать их насмешки и колкие замечания. «Аргошка-толстозад» — так прозвали пса зловредные соседки, вероятно завидующие той неожиданной дружбе, которая завязалась между двумя мужчинами, пусть и разных биологических видов.
— Антамама! Дамы, что вы себе позволяете?
— Аргошка-толстозад! Аргошка-толстозад! — продолжали издеваться сестры.
— Он останется у меня до тех пор, пока не вернется синьор Баттистон, — уточнил полицейский, возмущенный этими эпитетами в адрес существа, которое смотрело на него обожающим взглядом.
— С вами? И чем вы будете его кормить? Крекерами?