Бычок
В осенний день, когда с деревьев
Листву вихрастый ветер рвал,
Мой тесть из родовой деревни
Бычка лобастого пригнал.
Привязан длинною верёвкой
За вбитый в землю кол-крючок,
Мычал упитанный и ловкий
Доверчивый малыш-бычок.
Заботясь о своём обеде,
Щипал он вялую траву.
И радовались шумно дети
Невиданному существу.
Зной
Двор, как половина стадиона.
В нём домов теснится серый ряд.
Каркнула блудливая ворона.
Непрерывно тополя пылят.
У подъездов бабы – тары-бары…
Под ногами замер старый хлам.
Подметают редко тротуары
Дворники седые по утрам.
В тень вошла знакомая девчонка,
Тополиной сторонясь пурги.
И лежит лениво собачонка,
Высунув язык среди лузги.
Разомлев от зноя, люди снова
За случайным облаком следя,
Ждут степного ветра молодого,
Жаждут громогласного дождя.
Хамсин[1]
Дочери Марине
Светило дышит тусклым светом.
Исполосован новый день
Внезапно одуревшим ветром.
Родив коварную мигрень,
Хамсин ворвался пыльной бурей,
Скрыв пеленою небеса.
И жалил воздух серо-бурый,
Как раздражённая оса
Своим песчано-острым жалом.
Свирепый ветер-лиходей
Как злобный змий, дышавший жаром,
Сжимал пространство и людей.
Радикулит
К дивану я прикованный,
И, боль родив, скулит
Известный, титулованный
Прострел-радикулит.
Коли, сестра, укол-укол
В смещённый позвонок…
Когда ударят в колокол? –
Пока звенит звонок.
Подлесок
Ядовитой стала атмосфера,
И отравлена земная твердь.
И фальшивая внушалась вера:
Нашу долю временно терпеть.
Боль мою, отчаянье и муки
В мир иной с собою унесу…
Мне на смену подрастают внуки,
Как подлесок в гибнущем лесу.
Никто не вечен
Ты мне твердишь:
– Ещё не вечер. –
Крадётся сумрак роковой,
Вползает ночь.
Никто не вечен:
Ни раб, ни царь и ни герой.
Времечко
Времечко
Сыну Александру
Золотой петушок дарит милости.
Для кого-то счастливо поёт,
А меня
по какой справедливости,
Как врага, постоянно клюёт?
Ой, ты, времечко,
Бурное времечко,
Закрутило вокруг кутерьму.
И, пока не достанет до темечка
Моего, –
нет покоя ему.
Русь моя
Сергею Бирюкову
Ни позора не отнять, ни славы.
Не сдержать грядущего полёт.То парит страна орлом двуглавым,
То ракетой яростно ревет.
Где ты, “птица-тройка”? –
нет ответа.
Ввысь летит, где всякий невесом,
Русь моя – дырявая карета
С отскочившим в космос колесом.
У картины
Ильи Глазунова
“Сто веков”
Одеяло алое
Крыло небосвод.
Идеалы дьявола
Воплотил народ.
Тучи влагу выпили –
Плачут небеса,
А на землю выпала
Красная роса.
Дьявол светит фарою,
И кровавый дождь
Нам небесной карою
Посылает вождь.
Не найти пристанища,
Где царит покой.
Черные пожарища,
Грабежи, разбой.
Потеха
Бытие давит с фронта и с тыла.
Окружает, глуша и круша.
Только мне ещё жизнь не постыла,
И ещё не остыла душа, –
Исказилась, как в комнате смеха…
Кто ответит,
Кого мне спросить,
Отчего разгулялась потеха
На несчастной, смиренной Руси?