С непроницаемым видом я постучалась. От каждого прикосновения костяшек к двери сыпались голубоватые мерцающие снежинки. Стены особняка сотрясал замечательный грохот, словно исходящий из глубокого колодца. В воображении возникла забавная картина, как напыщенные риаты, сидящие за столом переговоров, замолкают и синхронно оборачиваются. У одного падает пенсне…
Громкий щелчок отпертого замка прозвучал почти мгновенно. Дверь приоткрылась, продемонстрировав кусочек залитой солнцем залы. Из щели на меня разноцветными глазами в изумлении вытаращился Айдер Эббот.
– Эсса?!
– Светлых дней, – коротко поздоровалась я и почти смела парня с дороги. – Подержите дверь, нам надо завезти тележки.
За длинным столом переговоров сидело четверо, а Доар возглавлял собрание. Нахальное вторжение ознаменовалось мертвым молчанием. Сказать, что при появлении чистокровной эссы на лицах мужиков отразилось замешательство, было бы преступным преуменьшением. У одного из риатов действительно звякнуло о стол пенсне. Когда он попытался незаметно приставить окуляр к глазу, то оказалось, что стеклышко выпало из круглой оправы.
– Здравствуй, Доар. Не ждал? – с едва заметной улыбкой уточнила я.
«Ты даже не представляешь – насколько!» – читалось в позе, лице и в том, как он до побелевших костяшек сжал перьевую ручку.
– Уважаемые риаты, почему бы вам не сделать паузу? – тоном гостеприимной хозяйки, умеющей встречать любых гостей, даже властительских кровей, вымолвила я.
Подозреваю, что никто из присутствующих делать перерывов не собирался, но попробуй воспротивиться насильственному кормлению, когда горничные уже вкатили звенящие посудой тележки. На столе, как по взмаху волшебного жезла, выросли этажерки с пирожными, а напряженный разговор превратился в умиротворенное тэепитие. Надеюсь, когда оно закончится, риаты в запале не примутся швыряться сладостями. Выйдет очень неловко, если какое-нибудь пирожное прилипнет к настенной ткани.
Доар следил за представлением с холодной яростью. Я бесстрашно встретилась с ним глазами и улыбнулась:
– Тэй?
Полная чашечка, звякнув на блюдце, бухнулась аккурат на какие-то бумаги. При виде темной кляксы, растекшейся на документе, муж выразительно кашлянул. Не сомневаюсь, что он мечтал затолкать этот самый тэй вместе с чашкой мне в глотку.
– Доар, представишь свою… кхм… гостью? – самым первым пришел в себя Эббот.
– Эсса… – Он поднял голову и посмотрел мне в лицо. – Аделис…
– Его супруга, – быстро перебила я.
– И когда ты успел обзавестись женой? – в ошеломленной тишине, некоторое время висевшей в зале, резко заговорил один из риорцев.
– Пять лет назад, Якоб, – с потрясающей невозмутимостью ответил Доар.
– Но ты же планировал жениться на дочери Улрича!
– Обещать – не значит жениться, не правда ли? – сыронизировал тот. – Моя объявленная погибшей дражайшая супруга вдруг воскресла.
Воскресла?! Что за странная некромантская версия появления второй половины? Этажеркой с пирожными, что ли, в тебя запустить? С другой стороны, проще будет объяснить мое исчезновение после скорого развода: сначала появилась, потом исчезла. Такая внезапная эсхардская жена с ветром в голове. А что? Эссы тоже бывают разные.
– И сегодня мы решили жить вместе, – исключительно удачно ввинтила я.
Все, дело сделано! Ошеломительная новость прозвучала перед свидетелями, теперь пусть попробует выставить бедняжку жену из дома. Нас разлучит только развод!
Время делать ноги и прятаться за портьерами в единственной известной мне комнате – гостиной. Пока муженек меня отыщет, возмущение поутихнет и придет смирение, а он поймет, что избавиться от фальшивой супружницы можно исключительно через храм.
На старт, внимание, марш!
За спиной резко отодвинулся стул. Доар дышал буквально в затылок, но я была на пару шагов впереди. Если бы в дверях не застряла горничная с опустевшей тележкой, мне удалось бы и сбежать, и затаиться.
– Извините нас, уважаемые риаты, – любезным тоном вымолвил муж, подхватывая меня под локоток, – позвольте нам с супругой перекинуться парой слов. По-семейному.
Едва проход освободился, как мы вывалились в коридор.
– Что ты делаешь, Аделис? – прошипел он.
– Просто дай мне развод и живи спокойно.
Неожиданно настроение Доара изменилось. Он тихонечко сжал мои плечи и склонился, отчего наши лица оказались на одном уровне. Я не ожидала такого поворота. Ярость, возмущение, претензии были понятны, но не обезоруживающая улыбка, волшебным образом преобразившая мрачную физиономию. Умел он заставить даму понервничать.