– Только, милая эсса, скажите, а почему у него в руках сей странный предмет? – Скульптор тростью указал на лейку.
– Это же фонтан. Он обязан фонтанировать, – со сладкой улыбкой я щелкнула пальцами.
В лейке забурлила, заколотилась вода. По невидимым венам и артериям потоки стремительно вознеслись к ледяной голове, и из ушей наездника вырвались две мощные струи. Ударили в окна с такой силой, что зазвенели стекла, сломались голые кусты. Стоило признать, что в первый раз вода выходила с куда меньшим напором.
– Какое интересное решение, – в замешательстве пробормотал старичок.
За спиной раздался глумливый смешок Якоба, но Доару выверт с головой-лейкой не понравился.
– Фонтанировать, говоришь? – прошипел он, прожигая меня яростным взглядом.
В этот момент голова наездника, не выдержав гневной стихии, хрустнула! По ледяному лицу прочертилась глубокая кривая трещина.
– Что это его так раскорячило? – тоненьким голоском уточнил мастер Гаэтан.
– Кхм… – задумчиво промычала я.
Струи начали терять ярость и напор, оскудели, а потом вовсе иссякли. Мгновением позже ледяную башку разорвало на тысячи крошечных осколков. Ледышки брызнули в разные стороны. Мы отскочили от фонтана на безопасное расстояние и некоторое время таращились на обезглавленного наездника, протягивающего бесполезную лейку. Смотреть на изуродованного, но очень гордого ледяного калеку было по-настоящему больно.
– Что это? – вымолвил Доар.
Риторический вопрос не нуждался в ответе, но я неожиданно даже для себя пояснила:
– Всадник без головы.
Вдруг припаянная нога отвалилась от тела и, рухнув на дно фонтана, раскололась на куски.
– И без ноги, – зачарованно произнес мастер.
Для настоящего создателя ледяных фигур это был полный провал!
– Риат Гаэтан, почему бы нам не пройти в дом? – изображая радушную хозяйку, предложила я.
Якоб сопроводил несколько ошеломленного гостя. Мы с Доаром, изображая крепкую семейную пару, шли следом.
– Завтра же, – наклонившись, процедил он мне на ухо, – ты возьмешь скребок и отскребешь остатки своей статуи с моего грифона!
– Они примерзли намертво, – отозвалась я.
– Значит, придется очень постараться, – с нажимом прошептал Доар.
– И не подумаю. Весной само растает.
Между тем лакей открыл парадные двери и с поклоном пропустил гостя в дом. Едва мастер переступил через порог, как из холла прилетел истеричный вопль. Грешным делом, я решила, что обвалились леса. Не сговариваясь, мы с Доаром прибавили шагу, а когда вошли, то обнаружили скульптора, с полоумным видом метавшегося по холлу и размахивающего тростью. Эрл с Якобом от греха подальше сдвинулись к лестнице. Какое счастье, что идэйцы закончили на сегодня работу, иначе бы своими простецкими замечаниями довели бы старика до сердечного приступа.
– Что случилось с этими стенами? – воскликнул он.
– Они отсырели, – я попыталась превратить истеричные вопли, испугавшие даже стойкого Эрла, в конструктивную беседу.
– Это же ткани ручной работы! – в ужасе развел руками Гаэтан.
– Но сыреют они как самые обычные, – осторожно заметила я. – В защиту стен могу сказать, что еще ни одна ткань не пережила магического холода.
– Какой вандализм! – трагично воскликнул скульптор. – Кажется, у меня сейчас начнется сердечный приступ…
Он схватился за сердце и оглядел заляпанный мраморный пол, точно отыскивая место почище, чтобы свалиться в обморок. Какие идэйцы? Проклятье! Я сама чуть не довела его до приступа!
Пока именитый мастер не сложил в нашем разгромленном холле ласты, простите, не протянул ноги, Доар резко приказал:
– Якоб, проводи риата Гаэтана в гостиную. Эрл, пошли за лекарем и попроси заварить успокоительных трав. Аделис!
От неожиданности я почему-то вжала голову в плечи.
– Дорогая супруга, следуйте за мной, – вкрадчиво велел он. – Нам надо кое-что обсудить.
– Но…
Он одарил меня столь яростным взглядом, что стало ясно – лучше идти, иначе отнесут на плече, как мешок с еловыми шишками. С гордым видом я последовала за мужем, не забывая буравить его затылок острым взглядом. Доар открыл дверь в кабинет и сделал приглашающий жест рукой, мол, не стесняйся. Сохраняя невозмутимость, я прошла в сумрачную комнату, где все еще сохранялся тяжелый влажный холод, а окна «плакали» и на подоконниках натекали прозрачные лужицы.
Думала, что Доар усядется за рабочий стол, чтобы подчеркнуть, кто в доме хозяин, но он стоял, опустив руки, и рассматривал меня с открытой враждебностью. Со стороны мы напоминали магов перед ментальной дуэлью.