Нет, кучера оставим в живых, экипаж морозить тоже глупо: верхом я ездить не умею, управлять каретой тем более, а до башни перемещений надо как-то добраться. Просто лишим мужика памяти! Отличное, по-моему, решение.
– Почему у тебя такой вид, будто ты задумываешь убийство? – в тишине спросил Доар, и от неожиданности я даже вздрогнула.
– Я бы просто превратила тебя в ледяную статую, – фыркнула с нарочитой презрительностью. – К слову, куда мы едем?
– К черному колдуну.
– Ты с ним лично знаком?
– Нет, но люди об этом колдуне очень высокого мнения, – отчего-то показалось, будто бывший муж испытывал неловкость. – К нему часто обращаются с деликатными просьбами.
Конфуз Доара я понимала. Странно двум магам бежать к дремучему лесному колдуну, наверняка выполняющему роль местного некроманта, целителя, повитухи да боги знают кого еще, но от отчаянья поскачешь галопом даже к самоучке. А мы погрузились в такое глубокое отчаянье, что постучись кто-нибудь снизу, скончались бы от удивления. Я – точно.
Ехали мы не меньше часа. Карету болтало, рессоры натужно скрипели. И случилось самое страшное, что могло произойти с благородной эссой вдали от цивилизации. Чашка выпитого утром тэя начала не просто напоминать о себе, а настоятельно требовать скорейшей остановки. Неожиданно я поймала себя на том, что ерзаю на сиденье и с тоской изучаю мелькающие в окне придорожные кусты, мысленно выбирая те, что не растеряли листву. Каждая кочка отдавалась звоном во всем теле. Терпеть становилось совершенно невыносимо.
Знаю, что о таких вещах не принято говорить вслух, но… Если, выгребая туфлей ледяную крошку из ванны Доара, я полагала, будто ничего унизительнее в своей жизни не испытывала, это потому, что никогда до темноты в глазах не желала справить естественные надобности, будучи привязанной к нему магией! У меня все.
– Доар… – севшим голосом позвала я бывшего мужа, прикрывшего глаза и, кажется, задремавшего. – Доар, пожалуйста, проснись!
– Что-то случилось? – разлепил он веки.
Стыдливо пряча взгляд, я едва слышно пробормотала:
– Очень неловко говорить об этом, но мне необходимо прогуляться.
– Укачало?
– Не совсем… – с пылающими щеками уклончиво ответила я. – Мне надо… кхм… мм… Ты понимаешь?
– Как я пойму, если ты не объяснила?
Проклятые виверны! Почему ты вечно догадливый не в тех вопросах?!
– Мне надо в дамскую комнату. Знаю, что постоялого двора в лесу не найти, но вокруг так много… симпатичных кустиков.
Надо отдать должное Доару, он даже бровью не повел, не позволил себе пошленькой шуточки или паскудной ухмылочки. С непроницаемым видом отодвинул заслонку между салоном и козлами кучера и, не выдумывая предлогов, по-хозяйски властным голосом приказал остановиться. Умирая от стыда, я выбралась из кареты и встала на размякшую после дождей дорогу.
– Вон туда, – махнула рукой.
И мы пошли в лес. Каблуки проваливались в мягкий грунт, полы длинного плаща цеплялись за ветки. Светлые боги, торжественно клянусь, когда это безобразие закончится, я поменяю веру на идэйскую и начну поклоняться горным духам. Уверена, они гораздо милосерднее и никогда не подвергнут несчастную эссу таким страшным мукам!
– Аделис, я понимаю твое волнение, но, может быть, остановимся? – предложил Доар некоторое время спустя. – Иначе заблудимся.
Дорога действительно исчезла из поля зрения. За деревьями было невозможно разглядеть даже очертания кареты.
– Мы недостаточно далеко, – пробормотала я.
– Даже чересчур далеко, – категорично отказался он двигаться с места. – Здесь ни птицы не поют, ни мыши не бегают.
– Они не поют и не бегают, потому что уже поздняя осень.
– Ты меня убиваешь! – вспылил он.
– А я? Я тоже погибаю! От стыда в том числе! – воскликнула я. – Мне здесь не нравится.
– Просто осмотрись, сколько кустов и деревьев! Глаза разбегаются от разнообразия. Хочешь, я даже помогу тебе выбрать.
– Когда ты окажешься в таком же… уязвимом положении, то я не стану на тебя давить!
– Я на тебя не давлю, а поддерживаю! В жизни таким деликатным не был, – обалдел от несправедливого обвинения Доар и махнул рукой: – Весь лес в твоем распоряжении, эсса Хилберт.
И знаете? Некоторые вещи стоят того, чтобы перетерпеть боль и отойти от мужчины на приличное расстояние, выбрав самые густые заросли!
Жилище лесного колдуна мало походило на сторожку, какая рисовалась мне в воображении, а представляло собой двухэтажную громадину с высоким крыльцом, маленькими, но частыми окнами и балконом, опоясывающим здание. На двускатной крыше торчал флюгер в виде грифона. Встречал нас молоденький слуга, на поверку оказавшийся учеником «риата темного мага».