Когда вы подходили, Миддлсуорт стукнул ружьем по стене, привлек ваше внимание. Вы окликнули стрелка, он прицелился в окно и выстрелил…
— Холостым патроном, — догадался Дик.
— Холостым патроном, — подтвердил доктор Фелл. — Подсказала ему этот трюк шутка, разыгранная майором Прайсом над Эрншо. Миддлсуорт ею успешно воспользовался.
Теперь вы, мистер Маркем, были полностью убеждены, будто собственными глазами видели, как пуля, по вашему выражению, «влетела в окно». Вот в чем я пытался вас разубедить, расспрашивая днем в пятницу. Возможно, я несколько переступил границы… хр-рмп… во время расспросов и, когда Хэдли в критический момент вмешался, боюсь, мысленно обозвал его безнадежным тупицей.
В действительности вы не видели ничего подобного. Это со всей очевидностью вытекало из вашего собственного рассказа о происшествии. Когда я на вас поднажал, вы сказали мне в точности вот что: «Я видел ружье, видел выстрел и даже на таком расстоянии мог увидеть в окне пулевое отверстие».
«Мог увидеть» — да. Только это дело другое. Естественно, вы смотрели на ружье! Видели, как оно выстрелило. Хорошо! Но чтобы разглядеть, как в окне появляется пулевое отверстие, надо было повернуть голову слева направо со скоростью, превышающей скорость полета пули.
Итак, я вздохнул с большим облегчением. Когда вскоре мне стало известно о сообщении мисс Дрю, заметившей мужчину или человеческую фигуру, которая перебегала дорогу, я счел дело раскрытым. Однако из-за вмешательства Хэдли в самый неудачный момент…
Вошедший в эту секунду суперинтендент Хэдли застыл на месте, охваченный гневом.
— Из-за моего вмешательства? — переспросил он.
— Вот именно.
— Если бы вам пришло в голову, — парировал Хэдли, — раньше мне сообщить, в каком направлении вы ведете расследование, дело, черт побери, пошло бы гораздо успешней. И не слишком ли далеко вы заходите со своими рассказами?
Сигара доктора Фелла погасла. Он прищурился на нее, прошествовал обратно к дивану и сел.
— Осталось совсем мало. С вашего позволения переведем время назад, к десяти часам утра пятницы. Мне казалось, будто мы вот-вот свяжем последние оборванные концы. Впервые осматривая гостиную перед приездом Хэдли, я… гм… склонялся к мысли, что знаю разгадку запертой комнаты. Хэдли, как я вам уже говорил, по прибытии проинформировал меня насчет личности покойного, а мое внимание уже привлек доктор Миддлсуорт. Прямо перед тем, как отправиться в «Эшхолл»…
— Почему вам так не терпелось туда попасть? — полюбопытствовал Дик.
— В поместье, — объяснил доктор Фелл, — почти всю ночь не спали из-за больной горничной. Кто-то должен был слышать что-нибудь интересное. Лорд Эш, как я уже упоминал, действительно слышал выстрел после полуночи. Отправляясь в «Эшхолл», я попросил Хэдли выяснить, кто отвечает в деревне за почту…
— И, — перебил его Хэдли, — пометить все марки, которые купят четыре-пять человек! Я до самой последней минуты не знал, что вы подозреваете Миддлсуорта. На его месте вполне могла оказаться мисс Дрю, которую лично я подозревал в первую очередь, майор Прайс, мистер Эрншо и даже…
— Я? — тихо спросила Лесли.
— Даже лорд Эш, — улыбнулся ей Хэдли. — Ловушка была расставлена для солидной компании…
— Что ж, возможно, я ошибался, — невозмутимо продолжал доктор Фелл. — Однако все дальнейшее громогласно убеждало в моей правоте. В вашем присутствии я даже услышал от лорда Эша, что «продавец Библий», Сэм Девилья, побывал только в «Эшхолле». Осмелюсь сказать, он производил разведку в своих целях, оценивал главное в округе светило. Но, согласно рассказу лорда Гарри, никак не мог получить столько сведений о жителях деревни из беседы с одним лордом Эшем. Таким образом, подтверждалось наличие сообщника.
Я вам уже назвал многочисленные намеки, которые привели меня к определенному выводу после разговора в тот же день с мистером Маркемом, когда мы все прояснили. Из признания Миддлсуорта нам известно, что он разгадал фокус с марками, купив целую серию, которую Лора довольно неаккуратно пометила.
Он уже отправил письмо — не кому-нибудь, а мне лично, — объявляя мисс Грант известной отравительницей и намекая — ничего определенного не говоря, однако намекая — на способ убийства. Понимаете, он был вынужден подсказать нам разгадку основной идеи своего искусного плана. Должен был доказать существование недоброжелателя Лесли Грант, который до сих пор верит в «сэра Харви Гилмена» и старается ее подставить. По его убеждению, это был единственный и самый верный способ отвести от себя подозрения.
Миддлсуорт написал письмо. Потом в ужасе попытался вернуть его. И Лора Фезерс погибла.
— Но разве в письме, — спросил Дик, — не было туманных намеков на истинный способ убийства?
— О нет. Это слишком опасно. Да и ни к чему. Достаточно было просто намекнуть, намекнуть, еще раз намекнуть, будто кто-то старается подставить мисс Грант. Но доктор Миддлсуорт споткнулся на серии марок, бежал, спрятался в доме мисс Грант, с трех сторон окруженный преследователями.
Знаете, — нерешительно признался доктор Фелл, — я, кажется, заметил его в окне спальни, когда шел сюда по дорожке. Это подтверждает рассказ мистера Маркема. Поэтому я велел окружить дом. Он не мог убежать. Тем не менее… Я с ним заговорил, постарался, чтоб он меня услышал, и дал ему шанс умереть. Ну, полагаю, теперь все объяснилось.
В сонном солнечном свете в комнате надолго воцарилось молчание.
— Не все, — возразил Дик. — По-моему, это Синтия подслушивала под окнами в четверг вечером. И услышала рассказы Девильи о Лесли.
— О да. Мисс Дрю хорошая девушка. Хотя несколько неуравновешенная.
— И Лесли на самом деле во время их ссоры в спальне не набрасывалась на нее с зеркалом?
— Нет, конечно! — воскликнула Лесли.
Лесли с Диком сидели в креслах неподалеку друг от друга. Дик набирался храбрости, чтобы задать последний вопрос.
— Ты думаешь о том, что услышал потом? — спросила девушка. — Будто я выходила из дому и кто-то видел меня здесь в саду в три часа ночи? И у тебя возникла ужасная мысль, будто я виновна?
— Ну… не то чтобы точно виновна. Просто…
— Не отрицай!
— Хорошо, дорогая. Действительно.
— Я тебя не виню, — сказала Лесли. — Досадно, что объяснение так глупо выглядит. Но что я могу поделать! Это меня беспокоит, всегда беспокоило. Я побывала у разных врачей, и все говорят: не волнуйтесь. Говорят, так часто бывает с людьми вроде меня, склонными к мрачным мыслям, всерьез принимающими всевозможные пустяки.
Только, понимаешь, я же думала, будто убила его! Я имею в виду, думала, что убила «сэра Харви Гилмена» случайным выстрелом из ружья! Мне во сне это снилось! Я провела просто жуткую ночь и проснулась совсем без сил. А потом поняла, это, наверно, опять то же самое, хотя имела лишь смутное представление о том, где была и что делала. Тут смотрю — а на стуле другая одежда… то есть я ее только утром, проснувшись, увидела…
— Постой, — перебил ее Дик. — Ты нам хочешь сказать…
— Еще один мой недостаток вдобавок ко всем прочим, — объяснила Лесли. — Лунатизм, ни больше ни меньше. Наверно, я сюда пришла, чтобы выяснить, что происходит, тяжело ли он ранен, но ничего не помню. Ужас — я ведь вполне могла столкнуться с убийцей. Хотя и тогда ничего бы не знала. Не так уж я хороша для тебя, да? Дочь Лили-Бриллиант, психически неуравновешенная, страдающая лунатизмом…
Дик схватил ее за руки.
— Мне твоя психическая неуравновешенность нравится, — объявил он. — Одно могу обещать, как говорит доктор Фелл, положа руку на сердце. Ты больше не будешь разгуливать по ночам.
— Почему?
— Я, — сказал Дик Маркем, — об этом позабочусь.