И тут Хана не выдержала:
– Не беси меня, дорогой! Еще раз напомнишь мне про этих шлюх, я задушу тебя во сне подушкой, – злобно прошипела она. А теперь быстро иди ко мне и трахни меня как следует!
Впервые, за всю их совместную жизнь, она позволила себе такой эмоциональный взрыв. Джеймс понял, что он достиг своей цели и решил немного смягчить ситуацию ведь, чего доброго, в порыве ярости она действительно с ним что-то сделает.
– Ну вот, опять ты злишься. У тебя совсем нет чувства юмора! Ладно, если тебя это успокоит, завтра с утра вернемся домой. А потом переедем к месту твоей новой работы и мы никогда больше не увидим этих «обычных», «некрасивых» девушек! А знаешь что, оказывается, я возбуждаюсь, когда ты ревнуешь и злишься! Ладно, так уж и быть, иди ко мне, я попытаюсь заслужить твое прощение.
Он притянул Ханну к себе и, хоть она и была такой злой, что дрожала от ярости, Джеймсу не составило особого труда затащить ее с постель, ведь, в конце концов, ей от него именно этого и требовалось. Так как до этого в сексе они осуществили все мыслимые и немыслимые фантазии Джеймса, у него в припасе не было ничего такого, чего бы он хотел с ней сотворить, как говорится, напоследок. Поэтому, он быстренько сделал свое дело, оставив Ханну неудовлетворенной, чем еще больше разозлил ее, повернулся к стенке и минут через пять уже начал храпеть, притворившись спящим. Но вскоре он начал вертеться во сне и пару раз, шепотом, чувственно простонал: «О, даа, Мария, даа!»
Он не мог видеть Ханну, но услышал ее нервный вдох. Она встала с кровати и медленно, чтобы не разбудить якобы спавшего Джеймса, направилась к выходу.
Как только за ней закрылась дверь трейлера, Джеймс достал смартфон и открыл приложение установленной снаружи камеры. И хотя у той был ночной режим, он не понадобился, так как на территории кемпинга было достаточно светло от установленных по периметру ламп. Как только приложение открылось, в кадре появилась и Ханна. Она стояла на полпути к трейлеру девушек. Пока что, в этом не было ничего подозрительного, просто молодая женщина вышла на улицу подышать свежим воздухом. Учитывая то, что этим вечером она изрядно понервничала, это было вполне нормально. Ханна смотрела то на трейлер девушки, то на территорию кемпинга, то обратно в сторону их трейлера. Так он следил за ней уже минут десять, но ничего не происходило.
Джеймс опять начал чувствовать тревогу и сомнения в правоте своих подозрений. «Да что же это такое со мной происходит!– думал он. За что мне все это? Неужели, схожу с ума? Неужели Ханна самая обычная женщина, которая ревнует меня только потому, что любит? А я вел себя как последний урод и зря ее обидел? Простит ли она меня, когда-нибудь? О боже, Ханна, любовь моя!» – он уже было встал с кровати, собираясь позвать ее, как вдруг на улице стало заметно светлее, от вышедшей из-за облаков луны. Ханна вздрогнула от нахлынувшего лунного света и как будто очнулась из своего оцепенения. Вероятно, лунный свет подействовал на нее так же, как и на любую другую нечисть – как катализатор проявления темной сущности. Она твердо направилась к трейлеру девушек. Заметив это, Джеймс остановился. Он провел пальцами по экрану смартфона, приблизив картинку. Видимо, камера издала слабый звук при приближении картины и Ханна услышала его, так как она на несколько секунд замерла и оглянулась вокруг. В тот короткий миг, когда она посмотрела в его сторону, Джеймсу показалось, что у нее красные глаза, но она сразу же отвернула взгляд. Простояв на месте пару секунд, она продолжила движение. Сделав пару шагов, Ханна встала перед дверью трейлера девушек. Она протянула руку к двери трейлера, и тут Джеймс вскочил с кровати.
– Началось, – подумал он.
Рука, потянувшаяся к трейлеру, не была рукой Ханны, не ее милая, ухоженная, белая, ласковая ручка! К двери тянулась черная, когтистая лапа, с длинными, худыми, пальцами, покрытыми морщинистой, волосатой кожей. Эта была та самая лапа, которую он увидел во сне, та самая, что вцепилась в нежные плечи Ирэн.
«Ого, какое качество изображения!» – не очень кстати подумал Джеймс про купленную недавно камеру. Но он тут же вернулся мыслями к происходящему: «Вот я дурак! Она же растерзает бедных девушек!» – только сейчас до него дошло, что используя девушек как приманку, он рискует их жизнями. Наверное, он не подумал об этом потому, что до последнего не хотел верить в возможную демоническую сущность Ханны. Он не хотел верить в то, что такое вообще бывает, да еще именно с ним. Он рос, воспитывался и жил в материальном мире, где все сверхъестественное случалось только в фильмах, поэтому его подсознание до конца не хотело верить сознанию и явным фактам. Поэтому он и не подумал о возможной судьбе этих двух девушек, веря до конца, что до чего-то страшного так и не дойдет. Но сейчас, осознав, что может произойти и, желая спасти невинных девушек, он, все еще не отрывая взгляда от экрана, крикнул: