– Ладно, позавтракаешь со мной, потом сможешь снова вернуться в постель, а то у меня кое-какие дела в городе. Как твоя нога? – она присела рядом с ним на кровать. Выздоравливай скорее, сегодня вечером увильнуть от меня не получится! Смотри у меня, без секса я могу превратиться в нервную стерву!
– А зачем ждать вечера, – Джеймс многозначительно посмотрел на ее руку, нежно гладящую бугорок над его одеялом.
– Нееет!!! – с сожалением простонала Ханна, – мне действительно надо бежать, очень важная встреча! Но вечером я возьму реванш, обещаю!
Они быстро позавтракали и Ханна, сладко поцеловав Джеймса, тут же помчалась по своим делам. Как только дверь за ней захлопнулась, Джеймс тут же подсел к ноутбуку. Он никак не мог забыть вчерашнюю передачу и не мог пристроить в разумные рамки то, что он вчера увидел. Первым делом, он нашел еще несколько картин Рафаэля, на которых была изображена его любовница. И на всех из них она так же необычайно сильно была похожа на Ханну. «Может Ханна ее пра-пра-пра-правнучка» – подумал сначала Джеймс, но сразу отмел эту версию, так как, оказывается, у любовницы Рафаэля не было детей.
«Если самое вероятное правдой не является, может оттолкнуться от самого невероятного?» – подумал Джеймс и забил в поисковике услышанное вчера в передаче слово «суккуб». Но более-менее серьезные сайты ничем новым не порадовали, кажется, редакторы вчерашней передачи черпали свою информацию отсюда же. Тогда он начал открывать и откровенно второсортные сайты, посвященные мистике, магии, инопланетянам и тому подобной чепухе. Все это могло бы быстро надоесть Джеймсу, если бы не одно но – все истории об якобы реальных встречах суккуба с людьми имели один и тот же плачевный финал – молодые, полные сил люди за очень короткий промежуток времени угасали, как будто кто-то вытягивал из них жизненную энергию.
Чем больше Джеймс все это читал, тем запутаннее становились его мысли. С одной стороны, Ханна была очень добра с ним, помогала ему после аварии, да и секс с ней был чудесным. Но с другой стороны, он с каждым днем все больше и больше слабел, а врачи никак не могут найти этому причину. Это очень уж сильно смахивало на только что прочитанную мистику. Путаясь в своих мыслях, Джеймс захлопнул крышку ноутбука и резко встал из-за стола. Из-за этого у него потемнело в глазах, и он сразу же рухнул обратно, держась за край стола.
«Надо же, уже и встать со стула нормально не получается. А ведь для секса с ней у меня силы всегда найдутся», – подумал Джеймс. Он посмотрел на часы и удивился тому, как быстро пролетело время за компьютером. Отметив про себя, что уже давно пора обедать, так как уже далеко за полдень, Джеймс уже осторожнее встал со стула и побрел на кухню. После того, как он начал стремительно сбрасывать вес, он решил отказаться от здоровой еды Ханы и перейти на более «мужскую» еду. Он поставил сковороду на плиту, зажег огонь и достал из холодильника огромный говяжий стейк. Налив на сковороду чуток масла, он посолил и поперчил стейк, капнул на него с обеих сторон несколько капель оливкового масла, потер поверхность ладонью, чтобы масло и специи лучше впитались, и бросил его на раскаленную сковороду. Поджарив каждую сторону стейка по одной минуте на сильном огне, он убавил огонь и продержал его до полной готовности еще по три-четыре минуты с каждой стороны.
Все это он делал на полном автомате, ведь он никак не мог перестать думать о происходящем. Также на автомате он отобедал наивкуснейшим стейком, помыл посуду, сварил себе кофе и, выйдя с чашкой на крыльцо дома, сел на ступеньки. Он глотал кофе маленькими глоточками и задумчиво смотрел на заброшенный домик напротив. Кофе расслабил Джеймса и он решил, что вся это история про суккубов-демонов бред собачий. А сходство Ханны с девушкой на древнем портрете тоже можно как-то логически объяснить ведь, даже если у той не было детей, Ханна могла быть ее какой-нибудь пра-пра-пра-пра-племянницей, или чем-то в этом роде. В конце концов, когда она вернётся, он ее об этом напрямую и спросит.
Пока он все это обдумывал, выпивая свой кофе, он неотрывно смотрел на домик напротив. А когда кофе закончился и Джеймс, держась за перила, медленно встал, чтобы вернутся в дом, ему краем уха показалось, что кто-то позвал его по имени. Он повернулся и осмотрелся, но на улице никого не было. Но как только он опять направился к двери, ему снова почудилось, что его зовут – «Джеймс…». Это был даже не голос, это было дуновение ветра, шорох листвы, еле уловимые звуки, несущие его имя ему прямо в сознание. Он поставил чашку на землю и вышел на дорогу. Его взгляд был прикован к домику напротив. И хотя на улице было солнечно, у домика напротив как будто была своя собственная погода – он был темным и мрачным, окна смотрели на Джеймса как пустые, безжизненные глазницы, неухоженные ветки деревьев переплелись как в самых непроходимых лесных чашах, а по дорожке, ведущей к дому, легкий ветерок гонял опавшие сухие листья. Несмотря на эту жуткую картину, Джеймса тянуло туда какая-та непонятная сила. Он перешагнул через калитку и медленно направился к двери по заваленной листьями дорожке. Тот самый легкий ветерок трепал его волосы и нежно шептал ему прямо в уши: «Джеймс… Джеймс… Любовь моя… Иди ко мне…».