— Это больше пятидесяти адептов, — глава закатил глаза и очень устало вздохнул; в последнее время он почти не смыкал глаз, — При этом едва ли это сделал кто-то из них, скорее всего они просто передали информацию.
— Глава! — главный советник и по совместительству отец Шу Цая грубо вклинился в чужой диалог, — Что же по вашему произошло?
Все обратили свои взгляды на мужчину, кто-то просто с любопытством, кто-то не скрывая скепсиса, кто-то был шокирован произошедшим. Среди множества лиц Ли Цзы отыскала своих друзей, они были взволнованны и смотрели на девушку в ответ. Собравшись со своими мыслями и усилив голос магией отец заявил:
— Среди нас завелась крыса.
Зал ошарашено зашептался.
***
— Как это — мёртв, но жив? — лао Лан в который раз задавал один и тот же вопрос осматривавшему тело его сына лекарю.
— У него есть очень слабый пульс, нет трупного окоченения, его тело не разрушается — значит он не мёртв, — лекарь и сам впервые сталкивался с подобным, — Но при этом парень очевидно и не жив: его верхний даньтянь разрушен и ци полностью исчерпана.
Ли Цзы аккуратно переглянулась с отцом: там, куда обычным людям не попасть, хранились древние писания о существующих в цзянху техниках. И одна из них очень напоминала то, что произошло с Шу Цаем. Полный контроль над разумом, живое, сохранившее мышечную память тело. Хуо (活) Цзянши. Много столетий назад мир погряз во тьму из-за жажды власти одной из школ. Полегло много совершенствующихся и ещё больше простых смертных, ставших пешками в чужой игре. Главы других школ объединились дабы покончить с кровопролитиями и им это удалось, хоть и с большим трудом. С тех пор шаткое равновесие в цзянху сохранялось благодаря договоренности охранять ключ к этой технике. Прошло уже столько лет, что мало кто помнил о её существовании и даже зная этот ключ воссоздать хуо цзянши было практически нереально.
Однако, полумертвый Шу Цай лежал на столе.
— Хорошо, — советник тяжело вздохнул, — Как вы докажете свою невиновность, юная леди?
Ли Цзы чуть не поперхнулась. Сдвигаться с обвинений в её адрес, кажется, никто не планировал.
— По моему, не я должна доказывать свою невиновность, — она смерила находящихся на помосте людей ледяным взглядом, — А вы должны доказать мою вину, причем не голыми словами, а неоспоримыми фактами.
— Надпись говорит сама за себя! — выкрикнул один из многочисленных друзей Шу Цая.
— Надпись говорит только о том, что кто-то её написал. И это мог быть кто угодно, — Ли Цзы в голову пришла отличная мысль, — Это будет непросто выяснить, но мы выясним. Стоит всего-лишь сравнить начертание иероглифов на камне и в личных конспектах учащихся… или в дневниках советников.
— Всё-равно ты остаешься главной подозреваемой и нам придется ограничить твою свободу до выяснения обстоятельств, — советники единогласно закивали, — Поскольку ты дочь главы, мы не будем запирать тебя в тюрьме…
— Вчерашнюю ночь мы были вместе с Ли Цзы, — Ду Хуа выпалила это зажмурившись и не дыша, — И я и Тоу Мо готовы поклясться в правдивости наших слов.
— Чем же прилежные ученики занимались втроём глубокой ночью? — лао Лан оскалился, намекая на неприглядную подноготную.
— Пили. Сперва вино, затем рисовую водку, — Тоу Мо вышел вперёд, только скрещенные на груди руки выдавали его дискомфорт, — Если не верите, то могу дыхнуть. Смешивание алкоголя привело к большой нагрузке на организм и к жуткому перегару.
Всех охватило дичайшее недоумение, вот так в открытую добровольно признаться в возлияниях было крайне безрассудно. Ли Цзы была очень благодарна друзьям за смелость. Хоть они знали, что им за это совершенно ничего не будет — глава сто раз палил их кампанию (сложно не заметить пьянь горланящую непристойные песни под твоим окном). Он их разгонял, но не наказывал, мол молодость-глупость. Но одно дело застуканный междусобойчик в кустах, и совсем другое — публичное признание во грехе.
— Допустим, — лао Лан поморщился так, словно съел горсть незрелого кизила, — До скольких вы были вместе?
Хуахуа переглянулась с Момо, прикидывая сколько было времени когда парень вытащил её из куста. Это было последнее, что она запомнила перед полной отключкой. Выходило, что…
— Мы разошлись примерно за шичэнь до рассвета, — Тоу Мо был достаточно уверен в своих словах, ибо его мозг под действие алкоголя попадал крайне своеобразно и наоборот начинал работать шустрее, — До этого не разлучались ни на минуту.