Глава улыбнулся, он тоже хотел задать этот вопрос, но боялся задеть хрупкое эго Ли Цзы. И боялся он не зря.
— Ты за кого меня принимаешь? — девушка бешеной собакой метнулась к Ван Шен и со всей силой навалилась, вжимая её лопатки в грубый деревянный пол, — Думаешь, если тебе один раз повезло схватить меня за горло — любому это под силу? Напомнить тебе, как ты чуть не лишилась печени в ту ночь?
— Я все-таки буду звать тебя Сахарком, — Ван Шен даже не пыталась спихнуть девушку, давая ей шанс выпустить пар, просто спокойно улыбалась, — Потому что тебе слова не скажи ты тут же закипаешь и таешь.
— Ли Цзы, Ли Цзы! — отец, которому быстро надоедало смотреть на свары, потянул дочь в сторону, стаскивая с почти раздавленной подруги, — Мы просто беспокоимся, что что-то может пойти не так.
— А вы просто не беспокойтесь! — Ли Цзы обиженно пересела подальше: эти двое успели сговориться, что огорчало до крайности. И совсем тихо добавила: — Ну умру и умру…
Глаза Ван Шен сверкнули в полумраке комнаты всполохом неестественно синего свечения. Никто из них не собирался перекладывать всю ответственность на Ли Цзы, но план всё-равно казался шатким и не слишком безопасным. По задумке должна будет состояться череда не случайных случайностей, которые и приведут к желаемому результату. Но, как бы не получилось так, что в попытке украсть курицу просыпется лишь горстка риса (偷鸡不成蚀把米), все усилия будут тщетны и только повысят подозрительность недругов.
— Мне хотелось бы прояснить один момент, — глава задумался — а стоит ли, но было слишком любопытно, — Почему и зачем ты схватила мою дочь за горло?
Ван Шен закусила нижнюю губу и округлила глаза, стараясь быстро придумать причину своему экстравагантному поведению. Правда, не смотря на то, что она действительно была правдой, звучала чуточку… сумасшедше.
— Потому что у этой глупой собаки низкие коммуникативные навыки и совершенно никакая социальная ответственность, — пришедшая на помощь с ответом Ли Цзы помогла слабо, но пожалела взгрустнувшую девушку и добавила: — Отец, мы правда разобрались, это было чистое недоразумение.
— Что-ж, хорошо. В таком случае, раз мы всё обсудили — пойду, — глава встал, оправил полы строгого ханьфу и устало вздохнул; с тех пор как он вернулся из странствия и занял пост главы жизнь его шла кувырком.
На самом деле он уже давно смекнул к чему всё движется и чувствовал как капля за каплей наполняется сосуд бедствий. Но поделать с этим он вряд ли что-либо мог, и без того целых двадцать лет держал хрупкое равновесие, но у всего есть предел и, по видимому, он наступил. Сьен Син Ян помассировал место, где была нанесена хуадянь (花鈿) — метка достопочтенного главы, кивнул девушкам и вышел, оставляя за собой неприятно тяжелую тишину.
Библиотека, пару шичень спустя
— Глава, неужели вы не устали? — яркий нарочито медовый голос главного советника не могли заглушить даже стоящие вокруг книги.
Сьен Син Ян искренне улыбнулся пришедшему: гуй пойми сколько времени он делал вид, что перечитывает древние свитки, на самом деле аккуратно посматривая в любовный роман. Было бы не так грустно, если бы не приходилось шарахаться от каждого звука и накрывать книгу свитком; кажется, он даже надорвал какой то важный трактат, сделав слишком резкое движение.
— Когда на кону жизнь ученика — о усталость и речи не может быть, — он не кривил душой, если бы была возможность без жертв вернуть к жизни Шу Цая — он бы сделал это, пусть парень и дурной, но всё-таки адепт его школы, — Вы же прекрасно меня знаете, лао Лан.
— Вы правы, я прекрасно вас знаю, — советник тяжело вздохнул и подошел к стеллажу будто бы разглядывая корешки книг, но взгляд то и дело метался к столику с кипой старых свитков, — Хватит себя истязать, право слово, вам нужно выспаться! Кто знает, какие напасти могут нас поджидать, враг затаился и ждет малейшего проявления слабости. Вы должны быть готовы дать отпор, но только посмотрите на себя: синяки пол глазами, морщины проявились, сбросили с десяток кило и похожи на скелет! Очевидный упадок ци!
В обычной ситуации это бы очень задело Сьен Син Яна, ведь он бдел за своей внешностью и здоровьем. Но сейчас, примерно представляя куда клонит советник, он понимал, что это по большей части пустые слова: еще утром в зеркале на него смотрел усталый, но красивый крепкий мужчина полный жизненной ци.