Впереди меня шел демон и показывал дорогу до камеры, хотя я бы легко её нашел, по нашей нити связи.
— Здесь. — сказал демон, указывая на запертую дверь.
— Открывай!
Демон отыскал в связке нужный ключ, открыл дверь и распахнув её настежь, отошел.
Смотрю в открытую дверь и вижу за нею темноту.
— Идиоты! Я разве отдавал приказ держать его в темноте! — рычу я, оглядываясь через плечо на демона.
Демон, заикаясь и бормоча что-то не разборчивое себе под нос, предпочел удалиться, да так быстро, что забыл оставить факел.
— Точно идиот! — рычу я, и с помощью преобразовательной магии освещаю камеру. — Э-э! — такого даже я не ожидал увидеть.
Голые стены, отсутствие мебели, даже койки. Окон нет, под ногами старая солома.
Но самое удивительное во всём этом, это то, что посередине камеры, в полувисячем состоянии располагался Морасс.
Руки у него были связаны грубой верёвкой, над его головой, да так, что доставал он до земли, лишь стоя на носочках.
А ещё примечательно было то, что в этом положении он находился обнаженным.
Обхожу вокруг него.
Строен, подтянут, одним словом хорош.
На прохладном воздухе его сосочки превратились в горошинки.
Взгляд заскользил ниже, по его груди, животу, к члену, который спокойно лежал.
Моя кровь забурлила в венах огненным пламенем. Сердце бешено забилось в предвкушении.
Подхожу ближе и кладу свою ладонь ему на талию.
Морасс открывает свои бирюзовые глаза.
— Куда лапы тянешь? — рычит он.
— Да вот решил оценить то, что мне досталось. А ты вроде ничего, можно поиграть с тобой.
— Я не игрушка!
Встречаюсь с его взглядом и плотоядно улыбаясь говорю:
— Игрушка! Весь этот мир для меня игрушка, и если он мне надоест, то ни чего не помешает мне сломать его. А сейчас Морасс ни чего не помешает мне насладиться игрой с тобой.
Моя рука заскользила по его телу к соскам.
— Убери! — рычит он пытаясь отодвинуться, но это не так уж и легко сделать стоя на носочках.
— Сопротивление бесполезно, я всё равно получу то, что хочу.
— Вы хотите моё тело? — удивился он.
— А почему бы и нет! Ты молод, красив, а у меня на данный момент любовника нет!..
— Я не согласен! — вновь возмутился он.
— А тебя и не спрашивают. — заметил я, начиная теребить его сосок своими пальцами.
— Я не хочу! — его глаза расширились от ужаса.
— Захочешь. — заверил я, беря в другую руку его член.
— Нет! — шипит он сквозь зубы, при этом одной ногой пытается оттолкнуть меня, но куда там ему.
Его ногу я перехватываю и поднимаю до уровня своей талии.
— Чёрт! Пусти! — на его скулах появляется стыдливый румянец.
Одной рукой удерживая его ногу, а другой рукой водя по его члену, я склонился над ним и лизнул его возбужденный сосок, при этом сказав:
— Зачем? Ты сейчас так открыт передо мной, что у меня просто напросто нет сил держаться.
Хм. Жаль, что у меня нет ещё пары рук, сейчас бы пригодились, а так после того, как почувствовал, что его тело начало оживать под моими руками, отпускаю его член и потянул свои пальцы к его губам.
Зря! Но, что сделано, то сделано.
Морасс не теряясь ни минуты укусил их.
— Бля! — вскрикнул я от боли, еле выдернув пальцы наружу.
Кровь лилась из раны. Кажись он что-то перекусил, благо регенерация действует моментально, а вот его неизвестно.
Да, мне хотелось в этот момент избить его, чтобы не было повадно, но… но если я поддамся этому искушению, то он навряд ли выживет.
Облизываю хищно свои губы и отпускаю его ногу, захожу ему за спину.
— Ты сам виноват в том, что с тобой сейчас случится, а ведь всё могло быть по-другому, мягче, нежнее, возможно я бы даже прислушался к твоим просьбам, типа; глубже, быстрее или медленнее. — говоря это, я снова приподнял его ногу и раздвинул ему ягодицы.
— Нет! — пытается вертеться, но куда там ему, устоять то на одной ноге сложно.
Его тугая звёздочка между ног, была крепко сжата.
— Учти, чем дольше ты сопротивляешься, тем дольше я буду хотеть тебя.
— А ты ответишь на мой вопрос? — попытался он оттянуть время.
— Задавай!
— Где Ниенингю?
— Там куда тебе дорога закрыта. — ответил я, врываясь в его тело, по самое основание моего не маленького члена.
— Грр… Убери… Больно — тряслось его тело в моих руках, а я вбивался в его тело даже не замедляя темп.
В камере запахло кровью, его кровью.
Порвал, но меня совершенно не волновало это. Меня больше интересовал его узкий проход, который так тесно смыкался на моём члене.
Морасс уже не мог ничего говорить, он лишь хрипло дышал и стонал от боли, а я почему-то начал ругать себя, за то, что наплевал на свои принципы и всё же изнасиловал того, кто предназначен другой, самой судьбой.