Вот Алёна встаёт, умывается, готовит завтрак, накладывает контейнеры с бутербродами для Леночки. Сейчас разбудит дочь в первый раз. Девочка никогда не встаёт сразу. Теперь очередь Машутки. Эта вскакивает сразу, но не просыпается.
Минута за минутой Лёнька воссоздавал реалии той, прежней жизни, которая вот-вот или продолжится, или закончится совсем.
– Алёнушка, милая, – молитвенно обращался он к зловещему безмолвию, – ты вспоминаешь сейчас обо мне… или совсем вычеркнула из жизни?
Как это печально – прощаться с прошлым.
– Сейчас, ещё несколько минут, должна же она почувствовать.
Лёнька набирает заветный номер, слышит сигнал, потом отбой. Это невозможно перепутать, Алёна нажала кнопку отмены звонка.
Он пытается успокоиться, что удаётся с большим трудом. На глазах выступают предательские слёзы.
Усилием воли Лёнька подавляет желание расслабиться, утопает в слезах.
– Не время проявлять слабость. Да, я дошёл до грани, когда или да, или нет.
Смахнув невольно выступившую каплю, мужчина набирает номер повторно.
Опять отбой.
Двадцать попыток, одна за другой.
Леденящая душу тишина.
– Это приговор. Никто, кроме меня, в этом не виноват. Печально. Так нелепо завершить жизненный путь. Наверно я что-то важное упустил гораздо раньше. Не должно быть так, чтобы в результате одного нечаянного промаха сразу оглашали смертный приговор. Даже приговорённый к расстрелу должен иметь шанс оправдаться. Хотя бы на надежду, что изменения возможны. Значит, ещё один звонок не будет лишним.
Лёнька дрожащей рукой, уже не стесняясь безвольного потока слёз, набирает номер любимой, которая сейчас должна поставить жирную точку, не важно, какую, в его нелепой судьбе.
– Милая Алёнушка, где ты, где, может на планете, на Земле? Может, только в сказке ты живёшь, может, на планете дальних звёзд.
Почему ему вспомнилась именно сейчас эта фраза из песни, которая никогда не нравилась? Наверно так приговорённые к смерти должны прощаться с жизнью.
– Ну и пусть. Меня некому будет оплакивать.
Телефон опять оставил гудки без ответа.
Это судьба. Сколько не скрывайся от неё, отвечать за поступки придётся.
Решение раствориться, исчезнуть, сгинуть пришло внезапно.
– Нечего прикидываться слабаком. Я докажу, что не перестал быть мужчиной, уйду из жизни достойно.
Лёнька порвал на полосы две старые простыни. Они ветхие, но если брать шире, потом скручивать, должны выдержать его вес.
Неожиданно его посетило спокойствие, даже руки перестали дрожать.
Верёвка готова. Только куда её приспособить? Нигде нет годных крюков.
Лёнька долго осматривал комнату, наконец, решил просто выкинуть конец верёвки с большим узлом через форточку и закрыть её на шпингалет.
Сделав петлю, испытав, легко ли она затягивается, Лёнька предпринял необходимые меры, чтобы не отыграть назад, если испугается вдруг, если передумает.
Всё просто: отодвинуться до предела назад, встать на колени, набросить петлю, извинится перед дочками и женой, что не может попрощаться по-настоящему, лишь мысленно.
Надо позволить себе последнюю слабость, ещё один, последний звонок. Контрольный. Тишина.
Ухмылка, больше похожая на крик ужаса. Раскрытый телефон аккуратно ложится на пол.
Нужно отрезать последнюю возможность избавления. Лёнька выбирает позу, из которой невозможно вернуться к свободе, засовывает обе руки под брючный ремень, протискивает до самого конца и затягивает петлю, повисая в ней таким образом, чтобы она под весом тела выполнила безжалостную задачу.
Сначала стало невыносимо больно, не хватало воздуха. В голову пришло сомнение – так ли необходимо уходить из жизни?
Ужас происходящего пронзил всё его живое существо.
Поздно, руки прочно затянуты. Идея просунуть их под ремень была предельно циничной.
Его начинает мутить. Несколько неудачных рывков, нелепых попыток освободиться, лишь туже затягивают петлю.
В голове появляется красная пелена, предметы слегка расплываются.
В этот момент загорается экран телефона, высвечивая фотографию улыбающейся жены.
– Это она, Алёна, – затуманенным уже сознанием понимает Лёнька, – всё-таки позвонила. Извини, любимая, ты немного опоздала. Совсем чуточку.
Практически без сознания Лёнька предпринимает бесполезные попытки лихорадочно ползти, чтобы ослабить натяжение верёвки. Звонок напомнил, что жизнь не настолько плохое и бесполезное занятие.
Инстинкт самосохранения начинает работать сам по себе. Мозг не согласен расставаться с миром живых.
Неожиданно Лёнька начинает мочиться под себя. Лужа под ним растекается, снижает силу трения.