Оставшаяся за столиком Делла Стрит, его секретарша, заметила торопливый кивок шефа и поспешила к нему.
– Что случилось? – спросила она.
– Да что-то странное, – сказал Мейсон. – Подойди к другому телефону и, если на контрольном пункте сегодня работает кто-то из твоих приятельниц, справься у них, нельзя ли проследить, откуда мне сейчас звонили. Пусть поторопятся. Звонила женщина. По-моему, она смертельно перепугана.
Делла вытащила записную книжку, наклонилась, чтобы рассмотреть целлулоидный кружок на телефонном аппарате, и записала номер. Затем она поспешила к телефону, находившемуся в женской туалетной комнате.
Когда она вернулась, Мейсон все еще держал трубку в руке.
– Звонили из телефона-автомата, шеф, в аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер. Телефон занят, очевидно, трубка не повешена.
Мейсон положил свою трубку на место.
– Что это за звонок? – спросила Делла.
Мейсон сунул в карман записную книжку.
– Меня просили немедленно повидать некоего М.Д.Карлина. Его адрес: шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Поищи-ка его в справочнике, ладно, Делла?
Делла принялась торопливо листать телефонную книгу и вскоре сказала:
– Да, он здесь есть. М.Д.Карлин, шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Телефон – Ривервью три двадцать три двадцать два.
– Запиши номер, – сказал Мейсон.
– Ты будешь ему звонить?
– Не сейчас. Попозже. Я хочу побольше разузнать, прежде чем начну действовать. У этой женщины определенно что-то случилось. Жаль, что ты не слышала, как она говорила.
– Она была расстроена?
– Я бы сказал, не расстроена, а в панике.
– Чего она от тебя хотела?
– Просила сказать этому Карлину, что он должен искать себе другого компаньона.
– Вместо нее?
– Не знаю. Она передала мне свою просьбу и сказала, что мне скоро принесут деньги. Обычно я отказываюсь от поручений анонимных клиентов, но в голосе этой женщины звучал такой ужас, что мне стало жаль ее. Перед тем как бросить трубку, она вскрикнула так, словно что-то испугало ее до смерти. Трубка стукнулась о стенку, а потом ударилась еще несколько раз, наверное, качаясь на шнуре. Может быть, женщина упала в обморок.
– Что же нам теперь делать? – спросила Делла Стрит.
– Некоторое время подождем и поглядим, придет ли тот пакет с деньгами, о котором говорила женщина.
– А пока?
Мейсон повел Деллу к столику.
– А пока мы допьем кофе, может быть, немного потанцуем и вообще будем вести себя так, будто ничего не случилось.
– Не оборачивайся, шеф, – сказала Делла, – кажется, твой телефонный разговор уже привлек к себе внимание.
– В чем дело?
– Насколько я могу понять, в том углу нас с тобой очень оживленно обсуждают.
– Кто именно?
– Гардеробщица, девушка, которая делает мгновенные фотоснимки, и продавщица сигарет. Подожди минутку, девушка с сигаретами уже направляется к нам.
Мейсон глотнул кофе.
Девушка, продававшая сигареты, предложила свой товар сидящим за соседним столиком, затем повернулась к Перри Мейсону.
– Сигары, сигареты? – спросила она вкрадчиво, чуть протяжно.
Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Делла Стрит слегка подтолкнула его под столом.
– Ну хорошо, дайте мне пачку «Релейф», – сказал Мейсон.
Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучав по пачке, вытолкнула сигарету и протянула ее Мейсону, наклонившись, чтобы дать ему прикурить.
У девушки был оливковый цвет лица, немного широковатые скулы и ладная фигурка. Короткое, сильно декольтированное платье открывало округлые плечи, стройные ноги обтягивали нейлоновые чулки.
Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу.
– Не нужно, – мягко улыбнулся Мейсон.
– О, вы... так щедры.
– Не стоит благодарности.
– Вы так добры... Такая сумма...
– В чем дело? – перебил Мейсон и внимательно поглядел на нее. – Вам ведь всегда дают чаевые.
– Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, – сказала девушка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.
– Э, подождите-ка минутку, – сказал Мейсон. – Что это вы?
– Простите меня. Я так расстроена, так истерзалась, а вы были так добры со мной, и я... Я уж и сама не знаю, что делаю...
– Да вы присядьте, – сказала Делла Стрит.
– Нет, нет, меня уволят. Я не имею права сидеть с покупателями. Я...
Мейсон увидел, что ее лицо подергивается от волнения и слезы тоненькими струйками стекают по щекам, оставляя полоски на гриме.
– Ну, вот что, – сказал он. – Садитесь.
Он поднялся, подал стул девушке, и, чуть поколебавшись, она пододвинула стул так, чтобы можно было присесть на него, держа поднос на коленях.
– А теперь, – сказал Мейсон, – вам нужно выпить рюмку бренди и...
– Нет, нет, пожалуйста. Я не могу. Пить с покупателями нам не разрешают.
– Да что у вас случилось? – спросил Мейсон. – Неприятности на работе?
– Нет, нет. С работой все в порядке. Это чисто личное, и вообще давнишняя история. Но временами вдруг подступит к сердцу... – Она запнулась и, повернувшись к Делле, с надрывом заговорила: – Ваш муж не поймет, зато вы сможете понять. Вы женщина, и вам знакомо чувство матери к ребенку.
– А что с вашим ребенком? – спросил Мейсон.
Она покачала головой.
– Как глупо, что я навязываюсь к вам со своими делами. Будьте добры, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Наш шеф может рассердиться.
Делла Стрит начала перебирать уложенные на подносе мелкие сувениры и безделушки.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Вообще-то нечего рассказывать. В конце концов, все не так уж плохо. Наверное, мой ребенок в хороших руках. Мне только хотелось бы знать. Ой, как хотелось бы...
– Что знать? – спросил Мейсон.
– Где моя дочка. Видите ли, все это очень сложно и запутанно. Я... во мне есть примесь японской крови.
– Да что вы?
– Правда. Вы, может, не заметили этого, но если внимательно поглядеть, видите, какие у меня глаза и скулы.
Мейсон пристально всмотрелся в ее лицо, потом кивнул и сказал:
– Да, вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.
– У меня ведь только небольшая примесь японской крови, – сказала девушка. – А вообще-то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я – японка, и весь разговор. Отверженная, чужая...
– Ну, а что с вашим ребенком? – спросил Мейсон.
– У меня есть дочка.
– Вы замужем?
– Нет.
– Продолжайте.
– Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие-то чужие люди хотят удочерить мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать.
– А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? спросил Мейсон.
Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону.
– Нет, – призналась она. – Ее отец умер.
– Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? – спросила Делла Стрит.
– А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто-то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез.
– Сколько лет вашей девочке? – спросил Мейсон.
– Сейчас ей бы исполнилось четыре года. Она была совсем крошкой, когда...
Питер, метрдотель, оглядывая зал, вдруг заметил девушку с сигаретами.
– Продавщица сигарет, пройдите-ка сюда! – крикнул он. – Сию же минуту!