Если бы женщина не была бы так взбешена, она, как никто другой знающая своего сына, сразу же заметила бы, что с ним что-то не так. Задумчивый и отрешенный, он с удивлением посмотрел на учиненный погром:
— Что произошло?
— О, он еще спрашивает, — всплеснула руками мать, — Где ты был, когда твою мать унижали и втаптывали в грязь? Ты хотя бы в курсе, что из-за гадкой девчонки, повелитель пригрозил отправить меня в "Обитель слез"?
— Тебя? Но почему? — Джабир никак не мог собраться с мыслями, которые в этот самый момент были где-то очень далеко.
— Почему? Да потому, что тебе не хватило ума воспользоваться шансом, что на блюдечке поднесла судьба, разом покончив с проклятой девчонкой. Вместо этого, ты решил прийти ей на помощь рискуя собственной жизнью. Как можно было так сглупить? Неужели ты не понимал, что можешь погибнуть из-за нее?
— Матушка, я понимаю, что вы не в себе, опомнитесь, эта "проклятая девчонка" — дочь моего отца. По-вашему, я должен был отправить на смерть собственную сестру?
— Вот именно. Поверь, от ее внезапной смерти всем было бы только лучше.
— Лучше? Кому? Вам? — со сверкающими от гнева глазами он подошел так близко, что Зейнаб ханым невольно отступила на шаг. Таким, она сына еще не видела, и ей стало страшно. Подняв вверх указательный палец с красивым серебряным перстнем в виде сокола — символа нашего рода (Шахин в переводе означает сокол), он поднес его к самому лицу матери, заставив ее сжаться еще сильнее. — Жизнь этой, как вы ее назвали, "девчонки", в сотни раз ценнее для меня, чем все ваши жалкие жизни вместе взятые. Случись что с вами, — он с такой силой толкнул мать, что она, не удержавшись на ногах, упала на стоящую позади себя оттоманку, — я бы не пошевелил и пальцем. Но, если что случится с ней, — он угрожающе навис над сжавшейся в комок напуганной до смерти женщиной, — одного за другим, по очереди, я уничтожу вас всех.
Посчитав разговор оконченным, он пнул ногой, обутой в парчовый сапог большую подушку, предназначенную для сидения на полу и вышел вон с силой хлопнув дверьми.
Воспользовавшись его уходом, в покои вбежали служанки, стоящие за дверью, но госпожа жестом велела им уйти прочь, оставив лишь верную наперсницу Гюльсюм. Все еще отказываясь верить в то, что только что услышала из уст единственного сына, которого боготворила, Зейнаб ханым с помощью служанки осторожно села, проверяя целы ли кости.
Поведение Джабира, его отношение к младшей сестре в частности, и раньше ее настораживали, теперь же, они ее пугали. Нужно было срочно придумать план, как разлучить этих двоих, ибо до тех пор, пока сын будет открыто поддерживать девчонку, она бессильна будет что-либо сделать.
Идею, как ни странно, подбросила именно Гюльсюм, подобно верному псу ненавидевшая соперниц госпожи всеми фибрами своей души. Подложив под спину Зейнаб подушечки и смочив ароматическими маслами кончики пальцев, она, массируя госпоже виски принялась рассуждать вслух:
— Нужно придумать способ разлучить ханзаде с дрянной девчонкой. Негоже сыну ради невесть кого идти против собственной матери.
— Ты думаешь, мне это не приходило в голову? — Зейнаб ханум раздраженно поморщилась, — мягче, у тебя не пальцы, а жернова, всю кожу с меня содрала.
— Простите, госпожа, — подобострастно склонилась служанка, — больше этого не повторится.
— Надеюсь, — поморщилась Зейнаб, возвращаясь к интересующей ее теме, — ты что-то говорила о способе разлучить этих двоих, говори, я же чувствую, что ты что-то придумала.
Гюльсюм коварно улыбнулась. Да, она знала один такой безотказный способ, и сейчас собиралась предложить эту идею госпоже.
— Господину Джабиру, как вам известно, исполнилось девятнадцать лет, и самое время начать задумываться о продолжении династии. До сих пор, по вашему приказу его наложницам давали питье предотвращающее появление плода, что если нам перестать это делать? Велите заполнить гарем наследника самыми прекрасными девушками со всех уголков света, пусть они подарят ему крепких сыновей и красивых дочерей, и уверяю вас, как только у него появятся собственные дети, он забудет о сестре.
— Дети? — Зейнаб так резко вскочила с места, что в руках служанки остались несколько вырванных волосков, но из-за волнения, она не обратила на это никакого внимания, — Ты права. Как же я раньше об этом не подумала? Если ему так хочется с кем-то нянчиться, то пусть делает это с собственными детьми.
На утро следующего дня, во все концы ханства были отправлены гонцы с повелениями от самой Баш кадыны. Всем торговым караванам предписывалось уделить особое внимание не тканям и сладостям, а живому товару. Самые красивые невольницы со всех уголков света должны были в кратчайшие сроки заполнить гарем будущего хана, и каждый купец, надеясь на богатое вознаграждение, бросился в точности выполнять возложенное на него поручение.