— Да успокойся ты, наконец! Сама же так рвалась на эту чертову вечеринку! – встряхнул меня Авдеев за плечи.
Я поверить не могла в то, что слышу.
—Я?!
— Милана, хватит истерики, прошу тебя! Все позади.
И мне бы забыть, обнять его, поцеловать, но нет же! Моя гордость, мое обиженное эго решило иначе. Пусть будет проклят тот день, когда я решила сесть за игровой стол, попытав удачу в покер! Вполне возможно, я когда-нибудь пожалею о сказанных мною словах, но все же произнесла их вслух.
— Отвези меня домой и больше никогда не приходи! – выдала замогильным голосом.
— Ты уверена?!
— Да!
Глава 17
Я смотрела в окно. Даже ночью на улицах нашего города было довольно светло от фонарей и витрин. Вспоминала. То, что нельзя и то, что давно себе запретила. Но, возможно, уже завтра я забуду весь этот ужас и больше не вернусь в памяти туда, где болит! Так что какая разница?
Перед лицом неизбежной потери запреты теряют смысл, и я позволила себе вспомнить. Следы на смятой постели, такие многоговорящие, на полотне белой безбрежности, шепот у виска и теплое дыхание. Чай в старой чашке, согревающий пальцы, на моей маленькой кухоньке. Тьма на двоих, поцелуи и страсть. И его глаза, в которых отражались звезды всей вселенной. Моей вселенной, разделенной с ним одним. Его запах, который, кажется, пропитал все вокруг. И я, такая счастливая, чувствовала, что нужна ему, а он – мне.
Иногда мой воспалённый разум играл со мной злую шутку, заставляя поверить в то, что все случившееся было неправдой. Я верила. И плакала. Горько, с надрывом. А потом вновь возвращалась на круги своя и понимала, что это было! ОН был!
И это чёртово слово «был» резало больнее заточенного клинка. Тонкими линиями разрывало на полосы изнывающую душу.
Две недели прошло с того самого дня, когда я вернулась домой и навсегда попрощалась с Авдеевым, запретив ему приезжать и звонить.
— Мам! – голос Николь выдернул из ступора, и я повернулась в сторону двери, всматриваясь в темноту.
— Ты чего не спишь?
— Не знаю, не спится, – ответила моя куколка, которая давно все поняла.
Как я ни старалась при ней выглядеть бодро и улыбаться, глаза выдавали всю ту гамму чувств, которую испытывала. Я видела, как моя девочка переживает за меня и все равно не могла справиться со своей болью.
— Мам, можно я лягу с тобой?
— Можно, – тихо пробурчала я и неохотно встала со своего полюбившегося места у окна.
Николь понимала, что если она не проберется ко мне в постель, я могу так просидеть до утра. Просто не лягу в холодную постель. Слишком много воспоминаний. Иногда, когда не оставалось больше сил, я уходила в гостиную и засыпала на диване.
— Мам, так нельзя больше себя изводить, – робко начала моя девочка, – Может, вам стоит встретиться?
Слова прозвучали в голове и отозвались в груди набатом. Она все понимала, жалела маму, и от этого делалось еще более тошно. Вспомнила тот злосчастный день… Правда, мне не хотелось вспоминать слова, которыми я навсегда прекратила наше общение. Но они постоянно крутились в моей бедовой голове.
— Николь… – я не знала, что именно хотела сказать. Фразу так и не закончила, потому что на улице кто-то громко прокричал моё имя. Прислушалась. Окрик повторился – мне не почудилось. Вскочив с кровати, где я уже успела прилечь рядом с дочуркой, подскочила к окну, вглядываясь в темноту. В воцарившейся тишине комнаты было слышно, как стрелка часов отсчитывает мгновенья. Она вздрагивала при каждом движении, и так же дергалось мое сердце.
Из тьмы показалась фигура… Авдеев. Пьяный. Его пошатывало из стороны в сторону, а в левой руке у него была недопитая бутылка спиртного.
— Ми-ла-на… Я не уйду, можешь не надеяться! Пусти в дом!
Спустя секунду рядом со мной уже стояла Николь. Увидев Авдеева, она подпрыгнула и захлопала в ладоши.
— Ну, наконец-то!
— Не пойму, чему ты радуешься, – закусила я губу, едва сдерживая слезы. Не хотела показывать своей слабости дочери.
— Если ты сейчас же его не впустишь в дом, то все соседи будут недоумевать, что происходит! Давай, мам, – и откуда столько заумных мыслей в её-то возрасте?
Посмотрела на дочь и открыла окно, высовываясь наружу. Ночное небо пронзила молния, и я поняла, что скоро начнется самая настоящая гроза.
— Авдеев, ты пьян.
— Мне плевать, – шатаясь, выкрикнул он.
— Лучше тебе уйти, иначе я вызову полицию.
— Я и есть полиция! – громко закричал он.
Громкий оглушительный гром заставил вздрогнуть. Кусая губы, я не могла решить, как поступить. Ведь ждала его. Все эти дни, черт побери, ждала! А он приперся спустя две недели.
Крупные капли дождя хлынули на землю. Не долго думая, я закрыла окно и натянула джинсы. Выскочила в коридор, накинув куртку и быстро спустилась вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Прежде чем отворить дверь подъезда, перевела дыхание и уже уверенней шагнула в темноту под дождь. Крепкие руки тотчас схватили в объятия, сжимая с такой силой, что из головы вылетела все слова, которые я хотела сказать. Предъявить.
Авдеев молчал, прижимая меня к себе, и словно боялся пошевелиться. Я слышала его сбившееся дыхание у себя на шее. Сердце колотилось в мою ладонь, которой уперлась в грудь, пытаясь его остановить. Слезы смешались с его слезами, с прохладным летним дождем.
Не знаю, сколько мы так простояли, молча пытаясь надышаться друг другом и боясь произнести хоть слово. Все испортить. Ранить вновь словами.
Дождь прекратился, но волосы успели промокнуть, холодные капли стекали за воротник куртки. И, кажется, я продрогла.
—Я не могу без тебя…. – прохрипел он тихо и начал покрывать короткими поцелуями моё лицо.
Не выдержав мучительной пытки прикосновениями, я зарылась
пальцами в темный шелк его волос, откинула голову, подставляя шею под ласку губ.
— Ты идиот, Авдеев, раз поверил в мои слова и так долго заставил себя ждать…
— Я не поверил! Просто дал тебе время соскучится… Ты моя, разве ты это еще не поняла?
И вот наконец наши губы встретились.
Никогда я не ощущала подобного, никогда не думала, что со мной такое возможно. Что прикосновение мужских губ может подарить истинное наслаждение. Что скольжение языка заставит тело дрожать, а воздух – рваться из груди хриплым стоном... Что поцелуй может быть настолько прекрасным и порочным. Желанным и незабываемым. Словно запрещенное вещество, которое растворяется в крови и кружит голову, наполняя тело эйфорией. До дрожи, волной расходящейся по телу. И я видела отражение своего желания в его глазах. Он – моя Вселенная, я – его путеводная звезда.
— Выходи за меня замуж, – прошептал мужчина мне в губы. Отстранился, заглядывая в глаза.
Его пальцы погладили кожу у запястья. Я задержала дыхание, надеясь, что пульс не начал зашкаливать. В глазах Игоря застыло настороженное внимание. А я все молчала.
– Порой мне кажется, что тебе нравится меня злить, Милана, – протянул он, улыбаясь.
- Порой мне кажется, что тебе нравится на меня злиться, – тихо ответила ему.
В глубине его глаз отражались фонари, капельки дождя мерцали, словно маленькие замерзшие кусочки радуги. И я подумала, что если бы вопрос все-таки не прозвучал, что с нами было бы?
— Так ты выйдешь за меня, Милана? – повторил он свой вопрос, и я просто кивнула, кидаясь вновь ему на шею.
— Да!
— Я люблю тебя…
— А я тебя больше…
Конец