Как знать, может, и не надо будет бежать из Неаполя, но если придется, то как тогда уложить, упаковать и увезти все эти вещи, которые он собирал долгие тридцать лет, — это не так-то просто. (Вечный жид[50] не может быть великим коллекционером, ну разве что собирателем марок. Имеется всего несколько знаменитых коллекций, которые можно увести с собой в сумках.) Кавалер подумал, что неплохо было бы переписать для начала свои ценности — ранее он никогда этим не занимался, — провести, так сказать, полную инвентаризацию всех коллекционных предметов.
Вообще-то вряд ли, чтобы он не делал выборочные списки своих коллекций: все коллекционеры одержимы составлением подобных списков, а все люди, которым это доставляет удовольствие, — либо уже сложившиеся, либо потенциальные коллекционеры.
Коллекционирование — это один из видов неутолимого желания, донжуанизм вожделенных объектов, где каждая новая находка вызывает еще более жгучую страсть и порождает вдобавок удовольствие вести счет, составлять реестр или список своим ценностям. При интенсивных и неутомимых поисках ради приобретения новых вещей страсть зачастую несколько остывает и лишается особого шарма, чего не компенсируешь ведением гроссбуха для учета и классификации mille e tre[51] (предпочтительнее нанимать доверенного писаря, который был бы в курсе всех дел и вел учет). В таких случаях возможность созерцать в любой момент свой антиквариат притупляет желание: подобное всегда осуждал и с этим боролся великий поборник эротики Дон Жуан. Но в нашем случае учет и классификация предоставляет стяжателю материальных и духовных ценностей еще большее моральное удовлетворение.
Учет — уже сам по себе коллекционирование, причем на более высоком уровне. Коллекционерам в таких ситуациях совсем не обязательно обладать собственными раритетами. Знание, что такой раритет существует и где находится, заменяет обладание им (к счастью, тем, у кого нет значительных средств на его приобретение). В данном случае ведение реестра подменяет собой право на обладание, становится разновидностью этого обладания: они могут оценивать раритет, классифицировать его — одним словом, помнить о нем и желать его.
Что вам нравится? Пять любимых цветков, пять любимых специй и пряностей, пять фильмов, автомашин, поэм, гостинец, имен, собак, изобретений, ценных камней, пять городов, друзей, музеев, теннисистов… Всего лишь пять? А может, десять… или двадцать… или даже сто? Но какую бы цифру в этом ряду вы ни назвали, она всегда будет казаться вам недостаточной. Да вы бы и не вспомнили, какое же количество вещей вам нравится.
Что вам памятно? Все, с кем доводилось переспать; все штаты, где побывали; все страны, которые увидели; дом, где вы жили; школа, где вы учились; машины, которые имели; домашние животные, бывшие у вас; работа, которую вы выполняли; драмы Шекспира, которые вы смотрели…
Что мир объемлет? Названия двадцати опер Моцарта или имена королей и королев Англии, а может, наименование столиц пятидесяти американских штатов… Даже одно составление подробного перечня уже является выражением желания — желания знать, располагать в определенном порядке, вверять памяти.
Чем же все-таки вы владеете? Компакт-дисками, бутылками вина, первыми изданиями своих книг, старинными фотографиями, купленными на аукционах, — подобные списки могут оказаться не более чем подтверждением утоленного желания и останутся таковыми, по крайней мере, до тех пор, пока над вашими изобретениями не нависнет угроза, как это случилось у Кавалера.
50
Герой средневековых сказаний, еврей-скиталец, осужденный Богом на вечную жизнь и странствия за то, что не дал Христу отдохнуть по пути на Голгофу.