О, проклятье! А ведь он обращается к ней!
На Уиллоу накатило дикое смущение — ей никогда в жизни не было так стыдно. Она вспомнила, как отец стыдил ее в детстве, в ушах зазвучал его холодный, тихий голос — таким голосом он разговаривал с ней только тогда, когда она совершала нечто плохое:
«Ты совершила ужасную вещь. Ты вторглась в личное пространство этого человека».
Уиллоу захлестнул гнев на саму себя, но она подавила его, напомнив себе, что самое опасное в этой ситуации — ее эмоции и она должна держать их в узде. Сейчас она должна признаться незнакомцу в своей неучтивости, извиниться перед ним и пообещать, что такое больше не повторится.
Уиллоу набрала в грудь побольше воздуха и вышла из-за кустов.
Незнакомец выпрямился. Он все еще был обнажен, в одной руке он держал футболку, в другой — нижнее белье. Казалось, он совсем не смущен. Уиллоу еще раз убедилась в том, что видит перед собой красивейшее творение Создателя.
У незнакомца были глубоко посаженные темно-голубые глаза, и, когда Уиллоу встретилась с ним взглядом, она ощутила буквально физический удар, как от электрического тока. У нее помутилось в голове, а из легких в одно мгновение исчез весь воздух.
Незнакомец улыбнулся, и она позабыла обо всем на свете, даже о том, кто она такая. Потому что эта улыбка была лукавой, и дружелюбной, и чувственной, и от нее на девушку накатила жаркая волна.
«Он опасен».
Эта мысль появилась из ниоткуда и показалась на первый взгляд неразумной. Ведь в этом мужчине нет ничего угрожающего, он просто стоит и улыбается ей.
— Вы и дальше будете разглядывать меня? — не без удивления спросил он. — Или мне можно одеться?
— Прошу прощения, — хрипло произнесла Уиллоу. — Я услышала плеск и решила выяснить, что тут происходит. — Наконец она задала главный вопрос: — Вам известно, что это частная собственность?
В глазах незнакомца заиграли веселые искорки.
— Да, конечно. А ради чего еще нарушать границы чужих владений?
Значит… он проник сюда намеренно? Глупость какая-то. Зачем ему нарушать закон? Он не боится, что она заявит на него? Судя по виду, нет.
Уиллоу расправила плечи, мысленно отметив, что незнакомец значительно выше ее ростом. Это только усилило ее возмущение. Возмущало ее и то, что он так и не сделал попытки прикрыться.
— В общем, — холодно сказала она, — я предлагаю вам одеться и покинуть чужую территорию. Смотритель не любит нарушителей и наверняка вызовет полицию.
— Ясно, — сухо произнес незнакомец. — Вы, вероятно, хозяйка?
— Нет, я соседка. Но у меня есть разрешение.
Что было правдой. Ее отец и прежний владелец Торнхейвена — недавно почивший герцог Одли — много лет дружили и договорились, что Уиллоу может гулять по территории. Отец с легким сердце отпускал ее в поместье, чтобы она не мешала ему.
— Понятно. — Мужчина вскинул голову. — Так вы закончили свой осмотр?
Уиллоу опять покраснела, но велела себе сохранять хладнокровие: если уж он такой спокойный, то и у нее получится.
— Да, закончила. — Она окинула его неодобрительным взглядом. — Хотя смотреть-то особо не на что.
Она ожидала, что он разозлится, но он вместо этого расхохотался. Ей показалось, что она в жизни не слышала, чтобы люди так радостно и искренне смеялись.
— Осмелюсь с вами не согласиться, — сказал он, — и румянец на ваших щечках только подтверждает мою правоту.
«О, да он очень опасен».
Однако Уиллоу отказалась прислушиваться к своей интуиции, потому что та всегда ошибалась.
— Румянец на моих щеках никак не связан с тем, что мне по пути встретился голый незнакомец, — сказала она. — Кстати, вы можете надеть шорты.
Он изогнул темную бровь.
— А вы можете отвернуться.
— Немного поздновато, вам не кажется?
— И в самом деле. — Лукавый блеск в его глазах сменился чем-то иным, более напряженным. — В таком случае я не буду торопиться, если вы не возражаете. — Он не отводил взгляда от ее лица, и Уиллоу чувствовала себя так, будто он сканирует ее всю. — А вы возвращайтесь к ежевике. Хотя можете остаться здесь и наблюдать, как я буду одеваться.
Уиллоу открыла было рот, собираясь заявить, что не останется здесь, но мужчина уже повернулся к ней спиной и стал неспешно одеваться. Его движения были наполнены атлетической грацией, и Уиллоу, завороженно наблюдая за ним, совсем позабыла о ежевике. Стряхнув с себя чары, она объявила — себе и ему: