За пятнадцать лет существования Китежа мы, решая практические повседневные задачи воспитания и реабилитации, построили модель сообщества, наиболее полно отвечающую этим задачам. Мы не пытались подогнать свой социум под абстрактные теории и программы, а наоборот, фиксировали проявление естественных закономерностей и по ним строили нашу систему.
Как ни горько признавать, но, начиная создавать Китеж, я просто не осознавал до конца всей сложности проблемы. Я искренне верил, что можно собрать вместе разных хороших людей, дать им приемных детей и все само устроится! Оказалось, что просто переместить детей в приемные семьи из детских домов не означает изменить их судьбы.
Конечно, журналисту или инспектору эти дети правду не скажут. Для них вообще любое общение со взрослыми небезопасно! Но когда удается выйти на откровенность, то четырнадцатилетний обитатель детского дома может сказать и такое: «Ваше общество... я не понимаю, как оно действует, но оно должно мне дать хотя бы деньги, много денег, за то, что я перенес... я хочу стать богатым и плевать на всех».
Нынешние сироты – сплошь социальные сироты, дети алкоголиков, бомжей, тех, кто не нашел в себе сил удержаться на волне в условиях конкуренции и свободы. Их дети, оказавшись в детском доме, среди таких же отверженных, обречены повторить путь своих родителей, если не изменить саму основу их жизненной программы.
Один наш десятиклассник сказал в телевизионном интервью: «Когда вырасту, то пойду в армию, потом выучусь на тракториста и сопьюсь».
Образы будущего взяты из очень бедной колоды и мало подходят под те реальные задачи, которые придется решать нашим выпускникам. Если же эти образы не убрать, то можно предположить с вероятностью в девяносто процентов, что, живя по тем образам, которые уже заложены в детском доме, действуя по ним, то есть по готовой программе обид, конфликтов и недоверия, дети действительно попадут в колонию или сопьются.
Это не означает, что не надо заботиться о том, что едят сироты и как одеваются.
Помните, у Ф. Достоевского в «Преступлении и наказании»:
«...Бедность не порок, это истина... Но нищета, милостивый государь, нищета – порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтоб тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя».
Жить на всем готовом за государственный счет сейчас просто противоестественно. И не надо думать, что дети, находящиеся в стенах детского дома, не ощущают этой противоестественности. Они боятся нашей взрослой реальности и мечтают поскорее в нее попасть.
Ребенок, столкнувшийся с предательством родителей, насилием, физической или душевной болью, делает неизбежный вывод об ОПАСНОСТИ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА и ставку на борьбу за выживание. Как результат – отчуждение от общества, демонстрация протеста, склонность к употреблению алкоголя и наркотиков, криминальному поведению.
Сиротство – это просто человеческое несчастье, но оно порождает хронические болезни души: ненависть, неверие в свои силы, безнадежность и страх, которые способны изменить траекторию жизненного пути маленьких личностей. Переубедить, помочь принять ОБРАЗ ДОБРОГО и СПРАВЕДЛИВОГО МИРА может только их личный опыт. Поэтому в идеале для воспитания нужна целостная система, позволяющая не только моделировать всю гамму вызовов внешней среды, но и дозировать их силу.
В обычных условиях детского дома или школы для таких экспериментов нет ни сил, ни условий – все время приходится быть начеку, соответствовать общественным требованиям, защищать свое место под солнцем.
Жесткая реальность обтачивает маленькую личность под существование, вернее выживание в обществе, в котором довелось родиться. А там и хорошее, и плохое вперемешку. И поскольку плохое несет больше боли и опасности, то на него, как правило, и обращено основное внимание. Спросите детдомовских школьников, что им важнее для жизни – стихи или матерная брань, музыка или умение драться.
Детям-сиротам еще только предстоит убедиться: мир безопасен, а быть хорошим – выгодно и приятно. Но их личный опыт, вроде бы свидетельствует о противоположном. Значит, мы, по сути, уговариваем их отказаться от собственного опыта и принять наш ОБРАЗ МИРА. Они должны поверить в наше описание мира!
Убедить – в нашем случае означает – втянуть в получение собственного опыта и правильное его осознание. Поэтому даже самый талантливый воспитатель в одиночку часто оказывается бессильным против социума. Не спорю, иногда и один-единственный взрослый может как бы воплотить в себе развивающую среду. Но такие авторитетные, сильные взрослые, готовые уделять достаточно времени детям, редкость. В некоторых случаях благоприятная развивающая среда может сложиться во дворе или школе сама по себе. Это огромная удача! В Китеже мы создаем ее целенаправленно и планомерно, пытаясь через нее воздействовать на развитие ребенка.
Наша система – это решающий шаг, от простой человеческой заботы о наших детях и традиционных способов воспитания к воспроизведению реальной жизненной ситуации, действительной пересадке подопечных в терапевтическую среду, которая полностью включает СО-БЫТИЕ детей и взрослых, работающих и живущих с ними. Жизненная ситуация и ситуация лечения становятся идентичными.
Наша конечная цель – подготовить детей к полноценной жизни, вернуть в общество не париями и изгоями, а полноценными гражданами. И вот уже более десяти лет мы достигаем это через создание безопасной развивающей среды.
Глава 4 РАЗВИВАЮЩАЯ СРЕДА КИТЕЖА
В Китеже идеальную развивающую среду пытаются создать неидеальные взрослые методом собственных проб и ошибок.
Как оказалось, большинство из нас даже самих себя понимают с трудом, что уж тут говорить о внимании к внутреннему миру ребенка. Проще приказать или прочитать нотацию. Но беда в том, что все эти «легкие и привычные» способы не позволяют вырастить из бывшего беспризорника творческую личность.
Китеж выполняет сразу две функции: заставляет личность развиваться, трансформироваться и охраняет ее в особо уязвимый момент смены иерархии ценностей от полного разочарования, уныния или сомнений.
И это совсем не так просто, как кажется непрофессионалу!
Только прямой контакт со взрослыми помогает ребенку преодолеть сомнения и получить силы для трансформации. Пусть не со всеми взрослыми, а с теми, кого он любит и уважает.
Термин «развивающая среда» мы понимаем широко. Это не только набор специальных игр, плакатов и головоломок, как в детском саду.
Кто оказывает самое большое воздействие на ребенка? Родители, учителя, друзья во дворе. Вот они-то в совокупности и становятся основой развивающей среды. (Впрочем, если взять обыденную жизнь, то все три элемента этой системы и каждый в отдельности могут стать средой, препятствующей развитию.) Общение ребенка с родителями, учителями, сверстниками создает то психологическое поле, на котором прорастает зерно новой личности. В ответ на вызов этой среды должна рождаться внутренняя мотивация развития.
В развивающей среде Китежа ребенок быстрее раскрывается, обретает силы, чтобы рискнуть сравнить себя с окружающими и разобраться в самом себе.
Развивающая среда многомерна и всеобъемлюща. Помимо социального окружения мы считаем необходимым отчасти моделировать и материальный мир. В понятие окружающей среды мы включаем природу, а также явления культуры, как материальные, так и чисто духовные, влияющие на пространство общественного сознания, которое может усиливать, а может и сводить на нет влияние родителей.